Маленькие люди ни за что бы не выжили в море.
Я не знаю, как размножается гигантский осьминог. Как могли бы выглядеть мои мальки? Меняем ли мы свой облик, как морские коньки, или у нас все банально, как у людей? Полагаю, этого я никогда не узнаю.
Завтра здесь будут толпы. Может, Терри даже не станет закрывать главные двери допоздна, чтобы впустить еще больше посетителей, желающих увидеть брачный период морских коньков. Эти нарушители обычного распорядка будут пробегать мимо моего аквариума – большинству из них ничего, кроме коньков, не интересно.
Время от времени кто-нибудь остановится рядом. С такими я всегда играю в какую-нибудь игру. Я расправляю руки и отдаюсь на волю искусственного течения, которое создает помпа. Одно за другим я присасываю щупальца к стеклу, и человек приближается ко мне. Тогда я подтягиваю мантию к передней части аквариума и смотрю ему в глаза. Человек зовет своих спутников. Как только я слышу их шаги за поворотом, я стремительно прячусь за камень – только вода плеснет, и все.
Как вы, люди, предсказуемы!
За одним исключением. Пожилая женщина, которая моет полы, не играет в мои игры. Вместо этого она разговаривает со мной. Мы… беседуем.
Счастливый конец
В сотый раз мысли Итана возвращаются к Крючкотворщицам. Любая из них могла бы отвезти Тову до Беллингема. Конечно, они знают о ее нелюбви к езде по автостраде. Но она попросила именно его.
Сегодня утром он проснулся на час раньше, чтобы успеть принять душ, подровнять бороду и привести себя в порядок. Всем известно, как Това любит аккуратность и опрятность. Из-за того, что он встал ни свет ни заря, он выпил лишнюю кружку чая и, возможно, именно поэтому не может перестать барабанить пальцами по рулю, как будто играет на пианино.
– У тебя все хорошо? – снова спрашивает с пассажирского сиденья Това. Она роняет карандаш на газету с кроссвордом, лежащую у нее на коленях, и смахивает с обивки ворсинку. Надо было ему вытащить свою задницу из постели в пять утра, а не в шесть. Тогда успел бы привести в порядок не только себя, но и машину.
– Да, все хорошо. Почему ты спрашиваешь?
Ее лицо расплывается в очаровательной улыбке.
– Руки-пчелки.
– Что?
– Пчелки. То есть… постоянно чем-то заняты. Я обычно так говорила, когда Эрик не мог сидеть спокойно.
Вздрогнув при упоминании этого имени, Итан делает глубокий вдох и пытается силой воли унять дрожь.
– Руки-пчелки. Умно.
Он уже начинает придумывать объяснение, почему этим утром употребил слишком много кофеина, но когда косится на нее несколько секунд спустя, она снова погрузилась в свой кроссворд, постукивает ластиком по подбородку и изучает газетный разворот.
Ладно, проехали. Он пытается вспомнить какую-нибудь фразу для начала разговора, которые долго подбирал вчера вечером, но почему-то ничего не идет на ум. Единственные темы, которые всплывают в голове, под запретом: покойный брат, покойный муж, покойный сын. Тьфу. Он до сих пор удивлен, что она заговорила об Эрике, но ясно, что подходящий момент упущен.
Вместо этого он говорит:
– И что ты там делаешь?
Что за нелепый вопрос. Очевидно же, что это кроссворд. Она подумает, что он рехнулся.
Она хмурится.
– Вчерашняя головоломка. Боюсь, я отстаю от графика.
– Отстаешь? – фыркает он. – Хочешь сказать, что решаешь эти штуки каждый день?
– Конечно. Это ежедневный кроссворд. Я и заполняю его ежедневно.
– А если пропустишь день? Будешь… наверстывать?
Карандаш скребет по бумаге, когда она заполняет пустые клеточки.
– Естественно.
Центр комплексного ухода “Чартер-Виллидж” укрыт среди череды покатых зеленых холмов, прорезанных длинной извилистой дорогой. Пока они едут по территории, от главной дороги ответвляются небольшие аллеи, каждая с указателем. Центр лечения расстройств памяти. Теннисный комплекс. Неотложная помощь. Клуб. Здесь есть все. Наконец один из указателей направляет их в сторону приемной, и Итан нажимает на газ. Проезжая по круговой подъездной дорожке мимо пары увитых плющом колонн из бордового кирпича, он тихонько присвистывает. Фу-ты ну-ты, какая помпезность. Больше похоже на модную частную школу или университет, а не на убогое заведение, куда старики приезжают поиграть в теннис, прежде чем отправиться на тот свет.
– Это оно, дорогуша?
Лицо у Товы каменное.
– Да, похоже на то.
Итан выключает зажигание и озадаченно смотрит на нее:
– Ты никогда раньше здесь не бывала?
– Не бывала.
Он подавляет желание еще раз тихонько присвистнуть. Това сказала, что Ларс жил здесь десять лет. Неужели она ни разу его не навестила?