— Таких должностей сейчас нет. Уборка дворов и улиц производится исключительно машинами.
— А трубочисту? — не унимался Петька.
— Кому-кому? — переспросил Геннадий Петрович. — Ах, трубочисту? Я даже забыл, что такая профессия когда-то существовала. Ну конечно, трубочистов у нас сейчас тоже нет. Атомная энергия и электричество освободили людей от подобной грязной работы. Дома отапливаются атомной энергией, обеды приготовляются также при ее помощи. — И Геннадий Петрович принялся рассказывать о применении атомной энергии в народном хозяйстве страны.
«Неужели нет такой специальности, чтобы нельзя было работать без высшего образования?» — думал в это время Петька, перебирая в памяти все знакомые ему профессии. Вспомнив вдруг стройку, на которую они часто забегали с Борькой и Павликом, он спросил:
— А каменщик?
— Что «каменщик»? — увлекшись рассказом, не сразу понял Геннадий Петрович.
— Каменщику тоже нужно высшее образование?
— Каменщиков, как таковых, сейчас нет. Есть инженеры кладки. Вот ты видел здание, сделанное из фосфорного стекла. Оно построено с помощью десятков всевозможных сложных агрегатов. Тот, кто управляет ими, должен хорошо изучить проект всего здания, чтобы не допустить ни малейшей неточности. Инженер кладки знает и составы строительных материалов, и их назначение, и многое другое, чего прежний каменщик, конечно, не мог знать.
Заметив, что Петька напряженно старается вспомнить еще какую-либо специальность, для которой не требовалось бы кончать институт, Геннадий Петрович сказал:
— Ты лучше не напрягай память зря. Нет сейчас таких специальностей. Техника шагнула так далеко вперед, что человеку, который даже нигде не работает, и то трудно прожить без образования. Автоматические приборы, машины и механизмы, встречающиеся на каждом шагу — и на работе, и на улице, и в домашнем обиходе, — требуют знаний и умения обращаться с ними. Но главное даже и не в этом. Высшее образование развивает человека, повышает его культуру, заставляет его по-иному мыслить и чувствовать, вырабатывает в нем высокое чувство сознательности.
«Ну, пошло уже «высокое чувство сознательности», — вздохнув, подумал Петька, снова вспомнив пионервожатую Лиду. — Высшее образование! Тут хотя бы семилетку закончить».
Музей Великой Истории
— А сейчас мы прокатимся по городу, — сказал Геннадий Петрович, когда они вышли из столовой.
За углом дома Петька увидел площадку, на которой стояло более тридцати электромобилей различных видов и марок. Тут были и длинные, сверкающие черной лакировкой девятиместные машины, и маленькие, словно игрушечные, электромобильчики на одного человека. На большинстве машин была опущена табличка с надписью «свободно». Это напомнило Петьке серые, с «шахматной» лентой, такси, и он спросил:
— Это такси?
Геннадий Петрович сразу догадался, почему Петька задал такой вопрос, и ответил:
— Нет. Такси давно прекратили свое существование. Таблички с надписью «свободно» означают, что на эту машину каждый может сесть и поехать, куда ему нужно. У нас каждый человек может иметь свой электромобиль, но дело в том, что тогда оказалось бы столько машин, что их просто-напросто некуда было бы ставить. Да и зачем каждому свой электромобиль? У нас порядок такой: если человек приехал, куда ему требовалось, и машина ему пока не нужна, он отводит ее на площадку, которая оборудована почти около каждого дома, и опускает табличку. Если же он заехал куда-нибудь только на несколько минут, то не опускает табличку, и тогда на этот электромобиль уже никто не сядет.
— А если сядет? — спросил Петька.
— Ничего страшного, конечно, не случится, но это покажет недисциплинированность, несознательность, неуважение того человека к обществу и к самому себе. Такие случаи бывают у нас исключительно редко.
На площадку въезжали между тем все новые и новые электромобили, а другие отъезжали. Геннадий Петрович и Петька выбрали себе небольшой двухместный электромобиль шоколадного цвета. Несмотря на маленький объем машины, сидеть в ней было очень удобно и просторно. Чувствовалось, что конструктор ее немало потрудился над моделью. Геннадий Петрович сел за руль, а Петька гордо развалился на сидении и, опустив стекло, высунул локоть правой руки наружу. С сожалением вспомнил он своих товарищей-мушкетеров — «Вот лопнули бы от зависти!»
Под ногами водителя не было ни тормозной педали, ни ручки переключения скоростей. Кроме обычной рулевой «баранки», перед ним светилось лишь небольшое стекло, прикрывающее табличку с десятком делений. На одном из них неподвижно застыла тоненькая стрелка, покрытая светящимся составом. Под табличкой — маленький рычажок с коричневой головкой. Геннадий Петрович мягко сдвинул рычажок влево, стрелка чуть дрогнула, переместилась на новое деление, и машина неслышно тронулась с места. Они выехали на широкий простор улицы, по которой в ту и другую сторону сновали сотни различных электромобилей, державшихся на строго определенном расстоянии друг от друга.