- Да ничего особенного, - досадливо зашептал Ваня, последние слова гостя его насторожили, а Вася слушать мешал, - "Свекръ" и "свекровь" для жены - родители мужа. А сама она им доводится невесткой. Муж же называет родителей жены - "теща" и "тесть". А они зовут его "зять".
- А "шюринъ" это кто? - не до конца понял Вася.
- Тихо, - требовательно скомандовал Ваня, но все же объяснил: -Муж зовет шурином брата жены. Да не мешай, Васька. Про Чудиновскую слободу речь.
Они затаили дыхание.
- Прошю тебе, куме, ехати въ Чудиновьскую слободу ставити домы изнова, - настойчиво повто рил бас.
- Да како же мне ехати, - запротестовал отец Онфима. - Али ты не слышалъ вести, яко идеть на насъ Биргеръ ратью, и нынъ князь Олександръ Ярославичь полкы събираеть новъгородьскыя.
- А мы, слобожане, князю несмъ помочьникы, - отрезал бас гневно. - Он есть ворогъ всимъ слобожаномъ, на полюдье ходить, насилие въ слободе творить.
- А мы, Микуло, не князю помочи идемъ. Мы за Русьскую землю станемъ да за Господинъ Великыи Новъгородъ головы сложимъ. И ты намъ, Микуло, в семь деле неси съветъникъ, да!
Отец Онфима в гневе привстал, поднялся и Микула, но хозяйка протянула к ним руки:
- Господь съ вами, не гневаи ся, куме. Како полци воротяться, тако прiидемъ помочи домы ставити. А ныне Иванъка Чудиновьскаго кузнеца чады възьми дому.
Мальчики стояли в сенях огорошенные. Во вставшем со скамьи гневном басовитом куме оба уз нали слободского старосту Микулу, того самого, что заточил их в поруб. Бежать надо, но куда? Ок на теплой избы выходят прямо во двор, и их, убегающих с крыльца, сразу заметят. Ваня вспомнил про недостроенное крыльцо холодной избы. Заскочив в ее прохладный полумрак, ребятишки разом налегли на дверь и вывалились в открывшуюся дыру.
Круглый дворик, на который они попали, был мастерской Онфимова отца, серебряных дел мастера. Здесь на длинных столах были расставлены готовые заказы: оклад к иконе, серебряная чаша - потир, обложка - оклад на Евангелие. В ящичках, поставленных друг на друга, разложены были приготовленные к продаже бусы, серьги, подвески, крупные височные кольца, рясны.
Во дворике, однако, их могли скоро найти. Ваня взобрался на один из столов, уцепился за верхнюю кромку частокола и, подтянувшись на руках, в мгновение ока перемахнул через стену. Вася последовал за ним.
Теперь беглецы стояли на бревнах мостовой и глядели, как валит по улице народ, все направлялись через мост к кремлю, раскатисто и призывно звонил оттуда колокол.
- Князь велелъ есть съзвонити вече въ кремле, - услышали мальчики разговор в толпе. - Поведеть вои на Биргера, събираеть полкы новъгородьскыя.
- Понял, - Ваня весело подмигнул Васе. - Здесь наши студенты. Наверняка с князем в город приехали. Надо идти в кремль.
ВЕЧЕ
В кремле, куда текла, шумя и торопясь, толпа, высился отовсюду видный деревянный помост с низкими лавками. На помосте уже стояли трое богато одетых людей, смотрели на кипящее вокруг них людское море.
Ваню и Васю так затерло в гомонящей тесноте, что они едва не потеряли друг друга. Спасаясь от давки за спиной какого-то дюжего рыжебородого новгородца, мальчишки прибились к подножию Софии и, прислонясь к еще не нагретой солнцем шершавой стене, стали высматривать в толпе Прохора и Митю.
- Они должны быть в дружине князя, - Ваня поднимался на цыпочки и подскакивал, крутил головой. - Что-то не видно здесь дружинников!
Последние слова Ваня произнес с громким отчаяньем, так что сидевший тут же, положив руки на посох, пожилой горожанин оглянулся и жалеючи растерявшихся отрочат, хотя и не зная, для чего они ищут дружинников, объяснил:
- Дружина вборзе прiидетъ.
- И князь Александр Ярославич? - в один голос выдохнули Ваня и Вася, мало заботясь о правильном произношении слов.
- Сде князь, на верьху стоить, - указал старик посохом на стоящего на помосте высокого человека в шлеме. - А съ нимъ посадьникъ Степанъ Твердис - лавичь и епископъ Новъгородьскыи владыка Спиридонъ.
Ваня впился глазами в князя. Александр Невский! Живой! И совсем не похож на портрет из учебника. Лицо властное, но без надменности, нос вздернутый и глаза добрые, без стального блеска. Веселые даже глаза.
Князь стоял, наклонив голову, уперев подбородок в грудь, слушал, что говорит ему, разводя руками, грузный седой человек в белой рубахе, подпоясан ной золоченым ремешком. Это и был посадник нов городский Степан, вершитель власти в Новгороде. Епископ Спиридон, глава Новгородской церкви, стоял в стороне и отрешенно смотрел на сходящихся "вечьниковъ".
Вечники с мечами в ножнах у поясов, с луками и самострелами за спинами выстраивались в "сотни". Колчаны с изукрашенными костяными на кладками они держали у поясов. Все новгородские воины были в шлемах, с красными, "червлеными", щитами. Ладное это было войско. Ваня залюбовался им. Сюда же, на площадь, вступила скоро и дружина князя. Дружинники шли пешими и выс троились по другую сторону от новгородского войска.