Машина уехала; спустя полчаса на ферме воцарилось спокойствие. Обитатели дома спали... или старались заснуть. Франсуа Дарвьер и его жена не стали требовать объяснений ни у близнецов, ни у Мишеля с Даниелем: пускай бедняжки отдохнут. Но сами они заснули, конечно, последними.
Эпилог
Завтрак на следующее утро продолжался дольше, чем обычно. Поскольку правила хорошего поведения запрещают говорить с полным ртом, молоко в чашках давно остыло, когда близнецы закончили свой рассказ.
Дядя Франсуа слушал очень внимательно, обмениваясь с тетей Жиль многозначительными взглядами. Когда Мари-Франс замолчала, настала очередь Мишеля и Даниеля рассказывать о своих злоключениях.
В общем-то,— подытожил дядя,— эти ловкачи не смогли сбежать с рудой только благодаря Медару!.. В самом деле, интересно было бы узнать, что же они добывали в шахте?.. Медар, ты так много знаешь об этом! Может, хоть ты нам что-нибудь объяснишь?..
Медар опустил глаза и покраснел. Глаза его испуганно округлились; он ерзал на стуле, мялся... и наконец решился заговорить.
Это все из-за коров,— начал он.— Вы сказали, я плохо выполняю свою работу, плохо забил колышки той ночью, когда коровы поранились о колючую проволоку. Меня это задело за живое, и я сказал себе: если есть этому какая-то причина, то я обязательно найду ее!..
Он долго бродил по пастбищу, но в первые дни ничего не мог обнаружить. И однажды увидел, как из виллы мсье Станисласа вышел Фред, лесоруб с длинными, светлыми, почти белыми волосами. Думая, что его никто не видит', лесоруб направился в рощу, где находился вход в подземелье.
От Бурбаки Медар узнал, что в окрестностях есть старая шахта, в которой когда-то добывали слюду. Помнили о ней лишь несколько стариков.
Я выждал, пока обстановка будет спокойной,— продолжал Медар,— и пробрался в шахту.
В конце концов он обнаружил хижину лесорубов, где Фред и его сообщники устроили себе штаб-квартиру.
Они разговаривали там без стеснения, и я подслушал их разговор. Прямо как в кино: вертолет прилетает среди ночи за ящиками!.. Когда я узнал, что Мари-Франс и Ив не вернулись домой, я понял, что они, вероятно, стали жертвами своего любопытства и их надо искать где-нибудь вблизи шахты. А когда я нашел в шахте косынку Мари-Франс, я в этом совсем уверился...
Но... почему ты нам-то ничего не сказал?— спросил Франсуа Дарвьер.
Медар покраснел еще сильнее.
Я думал, вы мне не поверите!.. И потом— надо ведь было все сделать быстро, а окрестности я знаю хорошо... Они смеялись и говорили, что мсье Станислас не будет мешаться под ногами. Я догадался, что Ива и Мари-Франс в хижине нет, и понял, где они спрятаны...
Все-таки странно, что Станисласа в самом деле вчера не было... Нет, его роль мне по-прежнему не ясна!.. Что скажешь на это, Медар?
Я знаю только, что лесоруб с длинными волосами частенько к нему заглядывал. Вы знаете: это тот самый, которому здорово досталось на голубятне.
И все же я бы хотел, чтобы Станислас объяснил нам все это. Ведет он себя по меньшей мере подозрительно... И в конце концов — что за руду они добывали на моей земле?
Дядя, это удовольствие у тебя впереди!— воскликнул Мишель.— По крайней мере, в отношении соседа. Вот он!
И действительно, на пороге кухни появился хозяин виллы.
А мы тут как раз о вас говорили!— напрямик сказал фермер, решив получить разом ответы на все вопросы.
Ругали, конечно?—кисло улыбнулся Станислас.
Ругали, не ругали... Честно говоря, мы удивлялись, как это вы ничего не слышали, если вертолет приземлялся рядом с вашим домом! Лицо Станисласа омрачилось.
Конечно, обычно я сплю чутко! И просыпаюсь рано... Исключая тот день, когда вы пришли и стали барабанить в мою дверь!
В самом деле, у вас был очень сонный вид. Однако вчера вас что, не было дома? Как всегда?..
Вовсе не как всегда! Представляете, этот лесоруб, Фред, принес из Лошнэ телеграмму от моего сына... Да, у меня есть сын, он живет в Лионе. В телеграмме сообщалось, что он серьезно болен. Поставьте себя на мое место! Я, разумеется, не колебался. "В путь!"— сказал я себе. И сразу уехал. А в тридцати километрах случилась авария! Катушка зажигания полетела... Просто какой-то рок: машина моя — уже не новая, а механик не сразу нашел замену. Хорош мастер, нечего сказать! Можно было бы попросить какого-нибудь шофера грузовика, чтобы он привез мне катушку, но на это ушел бы целый день. В общем, положение безвыходное... Тут мне приходит в голову мысль позвонить на завод, где работает сын; они-то должны знать, сказал я себе, что и как... Ведь серьезная болезнь — это не шутка!.. Едва я успел назвать себя, как... Что, вы думаете, я слышу? Какие-то помехи на линии — и... голос Шарля! Так зовут моего сына... Он такой же больной, как мы с вами, и клянется, что не посылал никакой телеграммы. Нет, вы можете представить мое состояние?.. Теперь оставалось дождаться катушку; механик ее быстро установил, но это уже было мне ни к чему. Я возвращаюсь домой — и тут меня избивают! О, если бы они попались мне в руки!..
—Кто это мог сделать?—спросил Мишель.
Минутку, минутку...— вмешался фермер.— Вы сказали, телеграмму вам Фред принес?
Да, конечно. Он хороший парень. Он ко мне часто приходил, пилил дрова, выполнял всякую мелкую работу...
Франсуа Дарвьера позабавила наивность мсье Станисласа.
"Хороший парень", вот уж точно! Это из-за него я подозревал, что вы входите в банду контрабандистов!
Фермер рассказал о происшествии с капканом на голубятне. Станислас побелел; на лице у него было напи§ано крайнее изумление.
Ничего себе!..— прошептал он.— Если бы я только знал...
Это он украл у вас наш план!— неосторожно воскликнул Ив, к которому тотчас же обратились все взгляды.
Что еще за план?—строго спросил дядя Франсуа.— Опять какие-то тайны?
Близнецам пришлось рассказать о своей находке. А заодно они рассказали и о появлении на ферме Фреда в ту ночь, когда были ранены коровы. Дядя нахмурился, но в конце концов все-таки улыбнулся.
Надеюсь, все это надолго отобьет у вас охоту к приключениям,— сказал он.
Хм-м...— усмехнулся Мишель.
Как бы там ни было,—продолжал фермер,— я рад, что у меня нет причин не уважать вас, мсье Станислас, и даже наоборот...
Именно так, дорогой мсье Дарвьер. И, ей-богу, больше я не буду приставать к вам со своей просьбой...
Франсуа Дарвьер снова было нахмурился... Но появление бригадира жандармов отвлекло его внимание.
А, вы здесь, мсье Станислас!— воскликнул тот.— Это упрощает мне дело. Не надо будет ходить на виллу...
Жандарму предложили сесть, и он продолжал строгим тоном:
Кажется, мсье Станислас, по ночам, когда прилетал вертолет, вы очень крепко спали!
Несмотря на то что совесть у него была чиста, Станислас криво улыбнулся. Неужели все опять запутается?.. Но тут жандарм вдруг расхохотался.
Вы, кажется, каждый вечер выпивали немного апельсиновой настойки?—сказал он.
Д-да... А как вы узнали?.. Я как раз гово-. рил, что у меня чуткий сон...— бормотал сбитый с толку Станислас.
А она не казалась вам в последнее время горьковатой?
Боже мой, в самом деле. Я даже собирался вернуть фляжку аптекарю!
У бригадира в это утро явно было хорошее настроение: он опять захохотал.
И хорошо, что не вернули. Эта фляжка будет одним из важных вещественных доказательств на процессе...
Видя всеобщее удивление, жандарм вынужден был объяснить, в чем дело. Лесоруб Фред, парень со светлыми волосами, которые казались в лунном свете седыми, добавлял в апельсиновую настойку Станисласа сильное снотворное.
Облегченный вздох хозяина виллы заставил улыбнуться всех присутствующих.