А еще послушай,
Случилось так, что один тупоумный лекарь позван был каким-то брахманом: «Загони ты моему горбатому сыну горб внутрь». Выслушал просьбу брахмана лекарь, да и говорит: «Дай мне десять пана. Если не справлюсь, отдам тебе в десять раз больше!» Пообещал такое, забрал у брахмана десять пана и приступил к лечению. Заставил лекарь горбуна потеть и еще многое другое делать, да ничем не сумел помочь ему, и пришлось тому лекарю отдавать в десять раз больше.
Да разве сможет кто-нибудь на этом свете горбуна прямым сделать? Заставляют людей смеяться над собой все те, кто сулит совершить невозможное, и не подобает разумному подражать таким».
Так царевич Нараваханадатта слушал ночью вместе со своими министрами из мудрых уст благовестных министра Гомукхи разные истории о глупцах, и был очень доволен, и радовался этому, и хотя по-прежнему томился он страстью к Шактияше, но благодаря удовольствию, доставленному рассказами Гомукхи, лег он вместе со своими сверстниками и одногодками, его министрами, и спокойно уснул.
Волна седьмая
Когда же проснулся на заре Нараваханадатта, почувствовал он еще большее томление и тоску по своей возлюбленной Шактияше, и то, что осталось от месяца, назначенного до свадьбы, казалось ему целой вечностью. Ничто не радовало его, ибо сердце царевича было устремлено к будущей его жене. Узнав об этом из уст Гомукхи, повелитель ватсов послал к сыну своих министров в сопровождении Васантаки, и, когда из почтения к ним сын повелителя ватсов несколько пришел в себя, попросил министр Гомукха Васантаку: «Благородный Васантака, расскажи, пожалуйста, какую-нибудь новую и занимательную историю, чтобы развлечь царевича!» Тогда мудрый Васантака начал рассказывать
«Жил в стране Малава лучший из брахманов, и звали его Шридхара, и родились у него близнецы, и старшего назвали Яшодхара, а младшего — Лакшмидхара. Когда достигли они юности, то с ведома отца отправились в дальние страны умаразума набираться. Шли они, шли и зашли в дикую глушь, в выжженный зноем и засыпанный раскаленным песком иссохший лес, где не было ни воды, ни тени, и, пробираясь через него, изнемогающие от нестерпимой жары и измученные жаждой, добрались они вечером до тенистого дерева, у подножия которого был пруд, полный холодной и вкусной воды, источающей аромат лотосов. Искупались они в пруду, утолили голод и избавились от жажды, напившись той прохладной воды, сели на камни отдохнуть. Когда же солнце зашло; то, опасаясь хищных зверей, забрались оба брата на ночь на дерево. Наступила ночь, и увидели братья, что из воды пруда вышли люди, и кто из них стал подметать на берегу, кто подметенное место поливать благовониями, кто — усыпать цветами пяти сортов, кто-то принес туда золотое ложе и поставил его там, кто-то положил на ложе матрац, покрытый покрывалом, кто-то принес и положил под деревом дивные яства и напитки, венки из цветков и разные притирания. После этого поднялся из пруда некий муж, красотой своею превзошедший бога любви Манматху, с мечом в руке, украшенный несравненными украшениями, и сел на ложе, и слуги, надев на него венки и гирлянды и умастив его благовонными притираниями, снова исчезли в пруде.
Тогда извлек он изо рта возлюбленную, и была она совершенной красоты и скромного вида, и были на ней надеты гирлянды и украшения, предвещающие счастье, и другую, еще более блистательной красоты. И обе они были ему женами, причем вторая была у него в особой милости. Старшая, добродетельная, поставила перед ними усыпанные жемчугами да самоцветами чаши с яствами и напитками, и после того как супруг и ее соперница попили и поели, отведала и она тех яств и питья. А муж, изведав с соперницей счастье любовной забавы, крепко уснул, и она стала растирать ему ноги, а соперница ее сидела, бодрствуя, на ложе.
Видели все это два брахманских сына, сидя на дереве, и сказали друг другу: «Кто бы это был? Давай спустимся и спросим у этой, которая ноги растирает. Должно быть, они из рода тех, кто не знает перерождений». Вот спускаются они, и, пока подходили к старшей, увидала вторая жена Яшодхару, поднялась и, беспредельно блудливая, подошла к красавцу Яшодхаре и страстно шепнула ему: «Возьми меня!» «Грешница — воскликнул он. — Что ты говоришь! Ведь ты другому жена, а я для тебя чужой мужчина!» Но она ему возразила: «Сходилась я с сотней таких, как ты. Чего ты боишься? Коль не веришь, то посмотри, вот сотня колец — от каждого я взяла по перстню». С этими словами показала вшитые в кайму сари сто колец.