Она понимала, что незнакомец находится в состоянии аффекта, и единственное, что может ему сейчас помочь – животворящий эликсир номер два.
Ибо животворящий эликсир номер один состоял из чистого спирта и мог поднять на ноги даже мёртвого. И тут же уложить его обратно.
Суть эликсира номер два была в том, что он мгновенно успокаивал любые нервы. От одного его запаха дети переставали плакать, собаки брехать, а некоторые, особо впечатлительны птички, засыпали прямо в полёте.
Один раз Катеньке довелось испробовать его на себе, после чего она три дня ходила по городу одна ночью, вызывая нечисть на дуэль, чем совсем не гордилась.
Так что, Катенька подхватила лепечущего что-то о рыбках и бурундучках Афоню, и потащила его к ресторации.
За спиной разгоралось нешуточное сражение.
Грязевых кучек стало несколько. К ним присоединились мелкие пушистые существа, атакующие Фимку липкой паутиной. К Фимке примкнули пара собак, и банда паукообразных существ с пучками травы на мощном панцире.
Из подворотен потянулись люди. Они странно двигались, словно не привыкли к своим телам. Их глаза горели зеленоватым огнём, а волосы белели в ночной мгле, словно потухшие звёзды.
На болотах гулко завыло. Через мгновение к первому вою присоединилось ещё несколько, потом ещё, образуя поистине ужасающий хор.
Катенька вжалась в дверь, испуганно наблюдая за происходящим.
– Гришенька, солнышко, – жалобно пискнула она, дёргая ручку. – Если ты меня сейчас же не пустишь и моё тело захватит переселенец, поверь мне, я тебе такую жизнь весёлую устрою, что…
Щёлк!
Афоня сидел в кресле.
Его плечи мелко подрагивали от едва сдерживаемого хихиканья, а на глаза наворачивались слёзы.
– Налицо нервный срыв, – вынес вердикт худощавый мужчина неопределённых лет. – Как тебя зовут, милейший?
– Афа. ха-ха. Афа… ха! – попытался выговорить своё имя Афоня, но получилось у него плохо.
Мужчина хмыкнул.
– Григорий, – скомандовал он, – неси!
Второй мужчина в поварском фартуке засеменил к сейфу, долго шуршал там ключами, пока, наконец, не достал из него бутыль с мутноватой жидкостью, неся её как величайшее сокровище этого мира. Он осторожно вытащил пробку и в воздухе разлился зубодробительный аромат валерианы с анисом.
– Пей.
Перед Афоней опустилась стопка, наполовину наполненная бурой жидкостью. Решив, что хуже уже не будет, он залпом опрокинул её в себя и мир перестал существовать.
– Мы его убили, – вынесла вердикт Катенька, когда незнакомец обмяк в кресле.
– Сейчас, сейчас… – Савка поднял палец и принялся отсчитывать, – десять, девять…
На счёте три незнакомец распахнул глаза и судорожно втянул ртом воздух. Из его глаз брызнули слёзы и он зашарил по столу руками, в поисках воды.
Катенька услужливо подала ему стакан. Тот выпил его залпом, схватился за сердце, пытаясь отдышаться, и обвёл полубезумным взглядом небольшую компанию:
– Да что здесь происходит?! – хрипло воскликнул мужчина, обращаясь ко всем сразу.
– Звать тебя как? – повторил вопрос Савка, и Катенька рассердилась на него окончательно. Тут вот человеку плохо, он впервые в жизни с ночными жителями столкнулся, а Савка всё допытывается.
Но незнакомец на этот раз удивил:
– Афанасий Вениаминович, – спокойно представился он и протянул руку для рукопожатия, – адвокат по бракоразводным процессам из Пензы. – И тут же задал встречный вопрос: – Вы не могли бы представиться?
– Савелий, – пожал ему руку Савка.
– Катерина, – Катенька отвесила неловкий книксен и с её платья осыпались кусочки грязи.
– Херман Гурье, – величественно возвестил Гриша, подавая руку таким образом, что было не совсем понятно – её нужно пожимать или целовать.
Афоня беспомощно посмотрел на Катерину и обнаружил, что они едва сдерживают смех.
– Это Гриша, – хрюкнула девушка. – Он у нас немного выбивается из общепринятых норм.
Афоня кивнул и потряс пальцы Гриши, поскольку нормально протягивать ладонь тот не собирался. Грише судя по лицу, это не сильно понравилось, но он решил в этот раз промолчать.
Когда со всеми правилами приличия было покончено, Афоня во все глаза уставился на своих спасителей.
– Что здесь происходит? – задал он самый логичный из всех существующих вопросов. – Я умер и попал в ад? – этот вопрос не был таким логичным, как предыдущий, но именно на него решил ответить Савелий:
– Почти, – обнадёжил он. – Ты угодил в не совсем обычный город. Ночью здесь правят ночные жители, это их время.
– То есть, – Афоня порывисто указал пальцем на окно и опустил голос до заговорщицкого шёпота: – Вот те странные твари на улице – ночные жители? А мальчик?