Пока Крийн был в больнице, она изучила карту вдоль и поперек и теперь хотела только одного – выпить чашечку чаю. Если бы она не любила Крийна так сильно, она возмутилась бы, увидев, как медленно он выходит из дверей: с одной стороны регистратор, с другой – доктор Джонсон. Погруженный в разговор, он, очевидно, забыл о том, что она сидит здесь уже больше часа и что они опаздывают на паром… Испугавшись, что он может заметить, с каким нетерпением она его ждет, Трикси отвернулась.
Подойдя к машине, доктор Джонсон и регистратор засияли и рассыпались в поздравлениях. Профессор виновато на нее взглянул.
– Беатрис, прости, я задержался дольше, чем предполагал. Кое-что случилось…
Она ласково улыбнулась и подумала, сколько еще в их жизни будет моментов, когда «кое-что случилось». Конечно, со временем она привыкнет к этому…
Пришлось прибавить скорость, чтобы успеть на паром в Дувре. Как назло, в центре города они оказались в самом начале часа пик, поэтому профессору пришлось искать телефон.
– Миссис Грей? Отмените наши билеты на паром, хорошо? Мы не успеваем. Закажите места на следующем, пожалуйста. Да, там должен быть еще один. – Он немного помолчал, слушая. – Хорошо. Спасибо… Беатрис, – обратился он к ней, – если я напою тебя чаем, ты меня простишь? Остановимся в Бексли.
– Пропускаем паром?
– Да, поплывем на следующем. На пару часов позже приедем домой, только и всего.
Он остановил машину в Бексли, рядом с кафе; они попили чаю с тостами и вскоре двинулись дальше. Пришло время садиться на полупустой паром.
Переправа заняла три часа. Они пообедали на борту, а потом сошли на берег в Остенде и очень скоро пересекли голландскую границу; в Брескенсе снова сели на паром и только во Влиссингене переместились в автомобиль. Трикси очень устала; дорога вилась перед ними, бежала среди плоских равнин, освещаемых тусклым светом фар. Она понятия не имела, где они находились. Машина их оставляла позади города и деревни. Когда Крийн сказал, что им осталось всего несколько миль, она очень удивилась – дорога казалась ей бесконечной.
Стемнело, и, хотя в машине было тепло, она ежилась, глядя наружу. Заметив впереди сияние, профессор сказал:
– Это Лейден – мы почти приехали. Поедем прямо домой…
Трикси что-то благодарно пробормотала. Она устала, до смерти хотела чаю и до полуобморока была испугана. Если бы он сказал сейчас, что ему надо забежать в пару больниц, она, пожалуй, завопила бы от отчаянья.
Они все еще мчались по магистрали; профессор проехал несколько поворотов на Лейден, и. чашка чаю уже казалась Трикси недостижимой. Но вот он свернул на узкую кирпичную дорогу, ведущую прочь от города, и устремился в эту темноту так уверенно, что она не сомневалась, он знал, куда едет. Вскоре впереди заблестела вода, а потом по обе стороны дороги потянулись домишки. Было темно, только из окон лился слабый свет. Он медленно проехал по деревушке, миновал церковь и свернул на ровную дорожку. Последние метры они ехали, продираясь сквозь деревья и кусты. Наконец Крийн остановился перед величественной дверью, вышел из машины и помог выбраться Трикси.
– Дом, – сказал он коротко, взял ее за руку и провел по крыльцу к двери. Она едва успела рассмотреть очертания дома. Он был квадратный, с ровными рядами больших окон, многие из которых светились. Трикси вошла в прихожую, а оттуда – в квадратный холл, где, придерживая дверь, стоял довольно тучный мужчина средних лет. Он представился дворецким Рэбо, пожал ее руку, с достоинством поклонился и произнес приветственную речь на английском языке – с жутким акцентом. Трикси, ободренная искренним приемом, лучезарно улыбнулась.
– Как я рада, что вы говорите по-английски – а то я так беспокоилась…
– Рад буду помогать вам во всем, в чем смогу, – сказал Рэбо. – Вот увидите, мы сделаем все, чтобы вам здесь было хорошо…
Профессор бросил пальто на кресло и повернулся к высокой крепкой женщине.
– Уолке… – Он пожал ей руку, сказал что-то по-голландски, а после подвел ее к Трикси. – Трикси, это Уолке, моя экономка и жена Рэбо. Она неважно говорит по-английски, зато понимает почти все. Она проведет тебя наверх в твою комнату; ты, наверно, хочешь привести себя в порядок.
Слова эти расстроили Трикси, но она приободрилась, когда он прибавил:
– Поскорей спускайся вниз. Попьем кофе с сэндвичами и обсудим ближайшие планы.
Вслед за Уолке она поднялась по изящно изогнутой лестнице и прошла по галерее над холлом. В комнате, куда ее провела экономка, стояла кровать с пологом, изысканный туалетный столик красного дерева, большой стол и несколько необычайно удобных кресел. Кроме того, между двумя высокими окнами стоял диванчик и тут и там расставлены были светильники с розовыми абажурами. Уолке прошла через комнату и открыла дверь, за которой оказалась ванная. Распахивая дверцы вместительного шкафа, экономка удовлетворенно кивнула, словно фокусник, исполнивший сложный трюк…
Оставшись в одиночестве, Трикси оглядела себя в зеркале: ей совсем не нужно было приводить себя в порядок. Она лишь вымыла лицо и руки, попудрила носик, поправила прическу и спустилась вниз. Рэбо, ждавший в холле, подвел ее к огромным двустворчатым дверям.
Она едва заметно улыбнулась, изо всех сил пытаясь скрыть смущение: сейчас она сядет напротив Крийна, мужа, в своем доме! Через всю просторную комнату к ней затрусил огромный датский дог, а профессор поднялся на ноги и сказал:
– Это твоя хозяйка, Самсон, поздоровайся. Трикси застыла, а пес почтительно наклонил голову. Крийн медленно подошел к ней.
– Ты любишь собак? Я забыл спросить…
– Очень люблю, и кошек тоже. Какой красивый…
– Садись поближе к огню. Сейчас Рэбо принесет кофе. Уже поздно, так что, если захочешь, можешь лечь спать через часок.
Она села и уставилась на груду писем на столе.
– Ты читай, читай, я не обижусь, – попросила она. – Мне приятно просто тут посидеть. Я уже и не рассчитывала, что мы когда-нибудь доберемся. – Она провела рукой вокруг себя. – Грандиозно это все…
Он слегка улыбнулся.
– Это твой дом, Беатрис. Ты действительно не обидишься, если я просмотрю письма?
Она тихо сидела, разглядывая комнату. Позже, сказала она себе, когда останется одна, она изучит ее дюйм за дюймом. Комната была великолепна, но едва обжита.
Вошел Рэбо, неся поднос с кофе и сэндвичами. Она налила кофе из блестящего серебряного кофейника – им пользовались, подумала она, уже пару столетий. Кофейные чашки стилизованы под старину, рифленое фарфоровое блюдо позолочено по краям. Сэндвичи выглядели аппетитно: копченый лосось, тонко-тонко нарезанный окорок, курятина, яйца и салат. Трикси уже принялась было за еду, когда профессор вдруг поставил чашку и сказал:
– Ах да, нам нужно поговорить. Приглушенно зазвонил телефон, и Крийн поднял трубку, послушал немного, улыбнулся, сказал что-то на своем языке, взглянул на часы и положил трубку.
– Пронюхали, что я сегодня вечером приезжаю, – сказал он Трикси. – Это из лейденской больницы. Поступил трудный больной, и они хотят видеть меня прямо завтрашним утром. Ты пока освоишься здесь. Чувствуй себя хозяйкой, распаковывай вещи, Уолке тебе все покажет. К ланчу я вернусь. – Он ласково улыбнулся. – Ты, наверно, очень устала?
Трикси расценила это замечание как намек на то, что ей пора отправляться в спальню. Правда, ей хотелось съесть еще сэндвич-другой… Но тем не менее она поспешно вскочила и направилась к двери.
– Идешь спать? – осведомился он. – Ты, видно, очень устала…
Он подошел к дверям и распахнул их перед ней, положив ей руку на плечо.
– Надеюсь, ты будешь счастлива здесь, Беатрис. Если тебе что-нибудь понадобится, попроси Рэбо. – Он улыбнулся. – Поговорим позже… Спокойной ночи.
Она тоже пожелала ему спокойной ночи и поднялась по лестнице. Он был прекрасно воспитан, и тем не менее она заметила, что он нетерпеливо ожидал, когда она уйдет, чтобы снова вернуться к чтению писем. В общем, она постаралась обо всем этом не думать. Скорей всего, он уже забыл, что поженились они только этим утром.