Рождество приближалось. После обеда Крийн, пожелав Трикси спокойной ночи, удалился в кабинет, а она задумалась, что еще осталось сделать перед праздником. Надо упаковать подарки – халат для Миес и сумку для Глэдис, – подписать открытки, послать сестре-хозяйке цветы. Да, не забыть бы написать Андре.
Трикси уселась за письменный стол и сочинила короткую натянутую записку, в которой благодарила Андре за цветы и замечала, что не стоит больше беспокоить подарками замужнюю женщину. Она перечитала записку, вложила ее в конверт, надписала адрес и положила в холле вместе с остальной почтой. Он получит письмо раньше, чем они с Крийном вернутся в Голландию. Довольная собой, Трикси легла спать. Завтра надо пройтись по магазинам. И, может быть, они с Крийном снова станут друзьями. Она и думать забыла об оставленном в холле письме.
Через два часа на письмо наткнулся профессор, направлявшийся к себе в спальню. Подняв его, он долго изучал надпись на конверте, потом положил его обратно и отправился спать. Хорошо, что никто из домашних не попался ему по пути к спальне – такие молнии метали его глаза…
У себя в комнате он долго еще стоял перед открытым окном и шептал, уставившись в зимнюю ночь:
– Я был болваном, слепым болваном…
За завтраком он вел себя как обычно – болтал о погоде, о вчерашней вечеринке и о полученных рождественских открытках – и под конец сообщил, что вряд ли вернется до вечера.
Трикси отвечала, открыто глядя в его глаза. Смотрит на него, как невинный ребенок, злобно подумал он. Да она и есть ребенок – он понимал это еще до свадьбы. Конечно, она уравновешенная девушка, к тому же не лишенная организаторских талантов – но тем не менее она молода, намного моложе его. И, будучи столь юной и неопытной, она не могла не ответить на внимание молодого человека. Крийна вдруг охватило страстное желание немедленно бежать к торговцу цветами и закупить всю его лавочку. Только ведь она подумает, что он хочет перещеголять Андре…
Крийн попрощался, пожелал хорошо провести день и отправился в Тимоти. И весь день коллеги перешептывались за его спиной: он никогда еще до такой степени не уходил в себя.
– Наверно, это все из-за книги, – заметила сестра-монахиня Снелл, как только он вышел из палаты. – Профессор такой умный, что ни о чем, кроме нее, не может думать.
Но она была не права. Совершенно не права! Он думал о Беатрис, только она занимала сейчас его мысли.
А Трикси суетилась по дому, переставляла цветы, развешивала рождественские открытки по стенам гостиной, вставляла в подсвечники новые свечи, а когда все было готово, поехала в магазин и накупила всяких мелочей.
Утро почти прошло. Она зашла в церковь и, беззвучно молясь, присела напротив рождественской елки и яслей Младенца. Выходя, она доверху набила деньгами коробку для сбора пожертвований.
Вернувшись домой, она едва поковырялась в поданном ланче, чем весьма расстроила добродушную Миес, и села за гобелен. Но ненадолго, потому что вскоре в гости неожиданно заглянули ее подруги из Тимоти.
– Не ждала? – спросила веселая толстушка Джилл. – У нас выходной, вот мы и решили зайти. На балу было трудно поболтать как следует, а мы все прямо сгораем от любопытства, как ты тут. Надо сказать, ты очень изменилась, – добавила она, окинув подругу восхищенным взглядом.
– Ну уж нет! – воскликнула Трикси. Как я рада всех вас видеть девочки! Сейчас закипит чайник, а пока пойдемте, покажу вам дом.
Они выпили чаю с булочками, пирогом и шоколадными пирожными, разговаривая о ее прелестном доме. Джилл без всякой зависти заметила:
– Наверно, быть замужем за профессором – небесное блаженство! Полжизни отдала бы за то, чтобы в меня влюбился кто-нибудь вроде него! Вы с ним так чудесно танцуете!..
Трикси торопливо вставила:
– Замечательный был бал, правда? И все так мило выглядели… Мне очень понравилось твое платье, Джилл…
– Я взяла его напрокат. – (Девушки захихикали).
– Когда ты возвращаешься в Голландию, Трикси? – спросил кто-то, пытаясь сменить тему.
После чая они шумно удалились. Прощаясь, Джилл спросила:
– Ты поедешь с профессором в Вену, правда? Он же не захочет оставить тебя одну?
Вечером Трикси рассказала мужу о том, что заходили ее подруги, а после добавила:
– Джилл сказала, что ты собираешься в Вену; когда это будет?
– Где-то в конце января – там будет международная конференция.
– А я – ну, ты возьмешь меня с собой?
Он мягко проговорил:
– Учитывая обстоятельства, я думаю, тебе приятней будет остаться с моей семьей в Шаакслоте.
– Какие обстоятельства?
– Дорогая Беатрис, может, мы не будем в это углубляться?
К сожалению, в этот момент вошла Глэдис и сообщила, что обед готов. За едой Трикси уже не могла вернуться к начатому разговору.
После кофе профессор направился в свой кабинет.
– Ты еще не закончил свою книгу? – сердито спросила Трикси, заставив его обернуться.
Он ответил так небрежно, что она рассердилась еще больше.
– Скоро закончу. А потом решим, что дальше.
– Что ты имеешь в виду? – начала она, но его и след простыл.
– Вернусь к чаю, – сказал он ей на следующий день за завтраком. – На Рождество я собираюсь в Тимоти, но на святки весь день буду дома.
Испорченное настроение девушки мгновенно сменилось радостным возбуждением.
– Как здорово! И что мы будем делать? Он сгреб свои письма, собираясь уходить.
– Может, поедем к морю и пообедаем в портовой гостинице? А на вечер я заказал столик в «Рице». Как ты на это смотришь?
Ее маленькое личико засияло.
– О, Крийн, это замечательно! Ты вернешься к чаю?
– Да. Хочешь пойти на Всенощную?
– Да, очень. – Она улыбнулась во весь рот. – Какое прекрасное у нас будет Рождество!
Он не ответил на ее восклицание, лишь молча коснулся ее плеча и вышел из комнаты. В предыдущий вечер они оба немного погорячились, но теперь уже все позади, решила Трикси.
Они попили чаю у камина, потом вместе поужинали, после чего он принялся просматривать бумаги, а она вышивала и краем глаза посматривала в телевизор. Прямо как пожилые супруги, умиленно подумала Трикси и, сама того не заметив, вздохнула, что не укрылось от чуткого профессорского уха.
Они пошли в ту самую церковь, где не так давно венчались; Трикси не знала, куда он ее отвезет, однако, очутившись там, нисколько не удивилась. Он остановил машину в тихом переулке, и они органично влились в поток людей, входящих в церковь.
Вернувшись домой, они пожелали друг другу спокойной ночи. Уже перевалило за полночь, и поэтому он поздравил ее с Рождеством, наклонился и поцеловал в щеку.
– И я поздравляю тебя, Крийн, – прошептала она и, даже не взглянув на него, взбежала по лестнице. О, как она желала вернуться, остаться с ним, но…
Когда наутро Трикси спустилась к завтраку, возле своей тарелки она увидела несколько свертков с подарками. Не распечатывая их, она протянула ему свой подарок и стала с беспокойством следить, как он разрывает обертку.
– О, да тут такая нужная вещь! – воскликнул Крийн, и ее сердце радостно забилось.
– Я так рада, мне было ужасно трудно найти тебе подарок… – Только сейчас ее сияющие глаза переметнулись на лежащие перед ней подарки. – Интересно, от кого это все?
– Открой и посмотри.
Миес подарила ей пару вязаных перчаток, а в пакете Глэдис были тончайшие носовые платки. Свекровь передала для нее круглую золотую брошку с бирюзой. Последний же подарок прятался в длинной узкой коробочке из темно-красного бархата. Это было золотое ожерелье, инкрустированное золотыми же листьями с сапфировыми цветами. Посередине сверкала крупная жемчужина.