– Позвольте, Ваше превосходительство, ввести вас в курс дела, − начал я осторожно. − Как вам известно, 23 декабря 1914 года наш государь Николай II подписал решение Военного Совета о формировании Управления эскадры воздушных кораблей, укомплектованных аэропланами «Илья Муромец». Начальником этого управления были назначены Вы, Ваше превосходительство, так как ваш завод полностью готовил эти аэропланы.
– Да, это давно известно, − сказал генерал, − и эта эскадрилья подчинена непосредственно начальнику штаба Ставки Верховного главнокомандующего. Но при чем здесь это? Или вы хотите на флоте иметь такие бомбардировщики, чтобы воевать с линкорами и подводными лодками?
– Ни в коем случае, хотя мысль очень интересная, − ответил я. − Разрешите продолжить?
– Пожалуйста.
– Так вот, Ваше превосходительство, на приеме в Зимнем дворце во время представления по случаю вашего назначения на эту высокую должность государь Николай II вручил вам генеральские погоны.
– Да, − ответил генерал и вопросительно посмотрел на меня.
– Так вот, − продолжал я, − если вы позволите напомнить, эти погоны передал государю на подносе с царскими вензелями молодой человек. При вручении государь имел честь трижды облобызать вас и напутствовал верою и правдою служить Отечеству.
– Ну, помню, − ответил генерал, −ну так что из этого…, погодите, погодите, − медленно произнес он, − так это были вы?…
– Да, ваше превосходительство.
– Так значит вы не…, − и он взмахом руки указал на мою морскую форму.
– Вы правильно все поняли, господин генерал, позвольте теперь приступить к сути вопроса.
– Извольте, − ответил он, приходя в себя от понимания необычности ситуации и, вполне возможно, необычной просьбы, которая может последовать от меня.
– Как вы знаете Его Императорское Величество вместе с семьей арестован и находится в заточении в Царском Селе. Учитывая сложившуюся ситуацию…
– Уж не хотите ли вы вывезти его оттуда? − перебил меня генерал.
– Нет, ваше превосходительство, пока это преждевременно и нынешнее правительство дало гарантию его безопасности. Но государь обратился с просьбой временно спрятать в надежном месте некоторые атрибуты государственной власти и символы династии Романовых, которые перешли ему по наследству, для сохранения до лучших времен. Я нашел такое место, не буду скрывать, в Крыму и хотел бы вашей помощи для того, чтобы переправить их туда. Железная дорога, морской транспорт в связи с обстановкой в стране отпадают. Вся надежда на ваши чудо-аэропланы «Илья Муромец».
– Позвольте, позвольте, батенька, − генерал разволновался и, отбросив условности, встал из-за стола и подошел к карте, висевшей у него за спиной. − Как вы это себе мыслите? − и жестом пригласил меня подойти.
– Ну, на мой непрофессиональный взгляд, очень просто.
Я подошел к карте и, ведя по ней карандашом, показал, как я представляю себе доставку груза на самолете.
– Ну, знаете! – только и произнес генерал, разведя руками. − А вы представляете себе, что самолет надо будет дозаправить, что часть территории − это та, где идут боевые действия, что наши самолеты поднимаются только с сухопутных аэродромов и пока не дружат с водой?
– Да, знаю, − ответил я. − Поэтому я и пришел к вам как к патриоту, талантливому организатору и человеку, которому не безразлично будущее страны.
Генерал замолчал, посмотрел на меня, покачивая головой, и медленно опустился в свое кресло, в задумчивости постукивая карандашом по столу. Затем поднял трубку телефона и приказал дежурному адъютанту пригласить в кабинет инженера И.И. Сикорского. Пока мы обсуждали последние события в Петрограде, в кабинет, испросив разрешения, вошел И. Сикорский. Это был среднего роста подтянутый человек, в кожаной куртке, державшийся очень уверенно и без подобострастия. После того, как нас представили друг другу, генерал сказал:
– Уважаемый Игорь Иванович, капитан третьего ранга выполняет очень ответственное задание, и ему нужен наш аэроплан для полетов в Крым. Однако проблема заключается в том, что добраться туда можно, только пересекая территорию, где идут боевые действия, и более того, непременным условием является приземление в конечном пункте на водную поверхность. Можем ли мы технически решить эту задачу, причем в очень сжатые сроки?
Сикорский задумался на минутку, очевидно, прикидывая в уме возможные варианты, и ответил:
– В принципе, да. Постараемся к колесам пристроить поплавки, сделав таким образом, чтобы они, то есть колеса, при необходимости убирались при помощи лебедки из кабины пилота.
– Вот и хорошо, − сказал генерал. – Думаю, вам два дня хватит.
– Ну хотя бы три, господин генерал.
– У нас нет времени, задание очень срочное. Может, есть какие-нибудь другие варианты решения этой проблемы? – спросил Шидловский, вопросительно глядя на инженера.
Тот на секунду задумался, а затем, словно спохватившись, сделал шаг вперед и произнес:
– А что если, Ваше превосходительство, мы используем самолет, который почти переоборудовали для военно-морского ведомства в качестве самолета-разведчика? Это новая модификация с нашими двигателями, более мощными, чем зарубежные. Размах крыльев 32 метра, потолок подъема 3000 метров, экипаж 5-7 человек, на вооружении 6 пулеметов системы Кольт и Максим, спереди пристроена специальная смотровая кабина с автоматической пушкой для борьбы с цеппелинами, может нести до 500 кг бомб. Модификация ИМ-Г-1 тип Б. Ну а если вместо бомб взять топливо и масло, то и грузоподъемность увеличится, и дальность полета, соответственно.
– А чего вы молчали об этом раньше? − спросил генерал.
– Так вы не спрашивали, ваше превосходительство.
– Ну да ладно, это, кстати говоря, выход из положения, с моряками я договорюсь, а вот как быть с экипажем? Нужен ведь опытный экипаж, а у нас, учитывая эти могучие самолеты, таких обученных экипажей раз, два и обчелся. Где его взять? А также, наверное, еще и один истребитель для прикрытия.
И этот вопрос был также адресован Сикорскому.
– Есть тут у нас один, достаточно боевой, который приехал получать новый аэроплан. Правда, не в полном составе, но что важно − некоторые члены экипажа участвовали в перелете Петроград − Киев. Время перелета составило четырнадцать часов тридцать восемь минут. Так что опыт таких полетов у них есть, а что касается истребителя, то его, я думаю, можно взять из морского ведомства. Там у них есть отряд морской авиации, − и он вопросительно посмотрел на меня, в ответ я согласно кивнул головой.
– И вот что я хотел еще предложить, − медленно произнес инженер. − Мы сейчас с лабораторией господина Жуковского работаем над проблемой создания системы невидимого самолета. Они больше теоретически, а мы практически. Да вы знаете об этом господин генерал! Более того, уже на сегодня имеются определенные результаты. То есть мы собрали необходимое оборудование и установили на легком моноплане, подняли его в воздух, и аэроплан исчез из поля зрения, стал невидимым. Остался только звук работающего мотора. Действует это обрудование от двигателя самолета. При определенных оборотах винта включается система искажения, назовем ее так, чтобы не залазить далеко в дебри физики, и вокруг самолета появляется электромагнитное поле, которое накрывает его, опираясь на приспособления, установленные на крыльях и хвосте аэроплана, делая его невидимым для нашего восприятия. Сейчас мы устанавливаем такое, но более мощное оборудование на этот морской аэроплан, и питаться оно будет от трех двигателей самолета. Поэтому должна увеличиться и надежность системы и улучшиться «прозрачность аэроплана». Вообще это чудо-машина, с увеличинной грузоподъемностью, так как оборудование системы тоже имеет какой-то вес. В принципе, мы запланировали в этом эксклюзивном экземпляре грузоподъемность в пределах 1300-1500 кг.