– Ну вы все такой же, вам одного одолжения мало, пользуетесь слабостью беззащитной женщины, которая не может вам отказать, хотя наверное стоило бы, − и она шутливо махнула рукой в мою сторону.
И пока мы продолжали наш светский разговор, у меня созрела мысль, почему бы не переночевать в Симферополе, тем более, что завтра следует организовать прием груза и все равно необходимо будет ехать сюда снова. А так я пристрою где-то переночевать Федора, а сам хоть отдохну немного, пригласив мою старую знакомую в ресторан.
Слушая краем уха графиню, перечислявшую наших общих знакомых, которые сейчас находились в Крыму, я выбрал момент и вклинился в разговор:
– Мадам, еще две нижайшие просьбы. Первая − это пристроить на ночлег моего кучера, так как я не намерен возвращаться сегодня в Алупку, а вторая ваше сиятельство − не откажите отужинать сегодня с влюбленным поручиком!
У нее перехватило дыхание, такого предложения она не ожидала, хотя давно строила мне глазки. И тут вдруг «нате вам».
– Нахал, − сказала она благосклонно, − надеюсь, больше вы никого не пригласили?
– Что вы, что вы, только мы вдвоем, и море шампанского, и танцы до упаду.
И ни сколько не жеманясь, она согласилась. Таким образом, я обеспечил себе приятный вечер и, возможно, ночлег. Договорившись с ней о встрече, я вышел из госпиталя, нашел Федора и поехал с ним в ресторан, по пути рассказав, где ему придется провести сегодняшнюю ночь.
Был уже третий час дня. В ресторане медленно играла музыка, и в такт ей двигались челюсти обедающих, которые заполнили все залы. Найдя администратора, я заказал столик и определился с меню. Теперь можно было на всякий случай подыскать и себе ночлег. Выйдя из ресторана, я кликнул Федора и мы поехали в ночлежные дома, чтобы подыскать мне место отдыха. На удивление, все получилось замечательно. Только мы подъехали к дому, как оказалось, что освободилась одна из комнат, которую занимала семья полковника, и я быстро арендовал ее на ночь. Отпустив Федора на обед и дав ему пять целковых, я решил, не теряя времени, привести себя в порядок и немного отдохнуть перед рестораном. Позвав горничную, я велел ей принести бритвенный прибор с горячей водой и почистить мою военную одежду, так как весь мой багаж остался во дворце в Алупке. Побрившись и приняв ванную, я упал на двухспальную кровать и утонул в перине. У меня в запасе до ресторана было еще целых два часа свободного времени. Закрыв глаза, я решил применить его с пользой для здоровья, потому что было неизвестно, как сложиться у меня ночь.
Разбудил меня деликатный стук в дверь. Это горничная принесла мне мое платье и начищенные до зеркального блеска сапоги. Одевшись и причесавшись перед зеркалом, я надел фуражку и вышел на улицу, где уже с экипажем ждал меня Федор. Вечерело, и на фоне багрового заката все казалось выкрашено в розоватый цвет. У меня как раз оставалось время, чтобы заехать за графиней и отправиться с ней в ресторан. Учитывая, что женщинам присуще свойство не соблюдать оговоренное ранее время и вообще поступать по своему разумению, мы медленно отправились к дому графини.
Подъехав к белому сложенному из песчаника двухэтажному зданию, я выскочил из коляски и позвонил в колокольчик, прикрепленный над дверной ручкой. Дверь открыл привратник, который, узнав кто я, немедленно провел меня в залу и усадил в кресло, заявив при этом, что «Их сиятельство сейчас будут». Это «сейчас» длилось минут сорок. За это время я успел выпить две рюмки аперитива и рассмотреть все картины и гравюры, которые висели на стенах. Коллекция была очень неплохой.
Наконец послышался стук каблучков, и из соседней комнаты гордо выплыла графиня. Она была в светло-сером вечернем платье с декольте, которое подчеркивало ее изумительную грудь. Особый колорит придавали ей бриллиантовое ожерелье и сережки, которые кокетливо поблескивали в ушах. Намеренно небрежно собранные волосы ниспадали сзади на ее точеную шею змеиными кольцами, и, когда она их кокетливо поправляла, на левой руке поблескивал необычайно тонкой работы гранатовый браслет. Коралловые губы светились в улыбке, а широко распахнутые глаза, казалось, манили к себе и как бы вопрошали о произведенном впечатлении. Все в ней было к месту, ничего лишнего и все со вкусом. Оставшись довольной впечатлением, которое она на меня произвела своим видом, она протянула мне руку и, извинившись за задержку, пошла к выходу, по пути надевая меховое манто, поданное ей горничной.
– Как отдохнули, Вольдемар, хватит ли у вас сил провести вечер с дамой?
– С такой дамой я готов проводить время не только вечером, но и утром, − в шутливом тоне ответил я.
– Приятно слышать, − ответила она, подавая мне руку и садясь в фаэтон.
Усадив ее и приподняв верх фаэтона, чтобы не задувал ветер, я уселся рядом, и мы отправились в ресторан.
Вечерние улицы были заполнены народом. Гуляли отдыхающие, выздоравливающие солдаты во всю флиртовали с молодыми девушками и сестрами милосердия, даже гимназисты ходили парочками, воркуя о чем-то своем.
Перед входом в ресторан собралась куча экипажей и авто, которые по мере высадки пассажиров отъезжали в сторону и пристраивались на близлежащих улицах. Подождав своей очереди, мы вышли из фаэтона и вошли в ресторан. Здесь уже вовсю гудело веселье. Пока мы проходили к своему столику, пришлось раз десять раскланяться со своими старыми знакомыми, которые по различным причинам оказались здесь. Усевшись за стол, мы заказали крымского терпкого красного вина, которое не только хорошо согревает, но и дает возможность дать волю буйной фантазии, сохраняя при этом определенную степень рассудка. Недаром древние греки, да и врачи при различных болезнях, в том числе и любовных, рекомендуют красное, наполненное силою солнца вино. Затем подали закуски и приготовленного во французском соусе фазана. Пока меняли блюда на столе, мы с графиней успели раз пять потанцевать, расцеловаться с кучей знакомых, получить море приглашений и обсудить ту ситуацию, которая складывалась в Крыму в связи с присутствием здесь военных миссий и войск союзников. Когда мы приступили к десерту из мороженого и нежных крымских фруктов, было далеко за полночь. Графиня источала саму доброжелательность. Несмотря на наш активный отдых, она выглядела очень свежей и лукаво посматривала на меня, словно пробуя на зубок: «а чего ты стоишь?». Эта игра была понятна мне, и я уже принял соответствующее решение.
Вместе с очередной партией посетителей ресторана мы вышли на улицу. Было холодновато и графиня куталась и прятала свой носик в меховое манто. Разыскав Федора, я усадил ее в экипаж и приобнял за плечи, словно защищая от холода. В ответ она молча положила голову мне на плечо, и мы размеренным шагом поехали домой. Возле дома я высадил графиню, снял фуражку и приложился в знак прощания к ее руке. Она погладила меня по голове, затем, приподнявшись на одну ступеньку, обернулась и произнесла вопросительно глядя мне в глаза:
– Не хотите ли чаю?
Я молча кивнул головой и, поняв друг друга, мы без слов зашли в дом. Навстречу нам выскочила заспанная служанка, взмахом руки она отослала ее и, кивнув на кресла, предложила расположиться в них. Я присел и положил фуражку на журнальный столик, стоящий рядом, а она летящей походкой исчезла за дверью.
Минут через пятнадцать широко распахнулась дверь, и что-то неземное в розовом пеньюаре поставило поднос с чаем передо мною, наклонившись так, что моя голова пошла кругом.
– Чай подано, − произнесла она и сделала книксен, хитро поглядывая на меня.
Не в силах сдержать уже свои эмоции, я заключил ее в объятия и, подняв на руки, стал кружить по комнате, пытаясь понять, в какую дверь надо войти.
– Туда, − сказала она шепотом, обхватив меня руками, и мы ворвались в спальню и без боя взяли на абордаж широкую двухспальную кровать, которая мягко приняла нас в свои объятия. Дальше между нами пошла борьба за свободный доступ к телу друг друга. Моя одежда и портупея, ее пеньюар и остальные части туалета стали жертвами этой борьбы, очутившись на полу. Страсти были накалены до предела, и наконец мы достигли друг друга, отдавшись им в полной мере. Она то улетала в поднебесье, прихватывая меня с собою, то кувыркалась где-то внизу, издавая сладостные стоны, то безвольно падала на спину, замирая от охватившего ее наслаждения. Сколько это продолжалось, неизвестно, но за окном стало уже светать. Наконец, оторвавшись друг от друга, мы без сил упали на спину. Графиня стала гладить меня своей рукой, целуя в плечо. Это оказало на меня терапевтическое воздействие, и от ее ласки я мгновенно уснул. Проснулся я в седьмом часу утра. Графиня мирно посапывала в постели, разбросав свои роскошные волосы на подушке. Быстро одевшись, я поцеловал ее в прелестное плечико и, отказавшись от завтрака, поспешил на вокзал.