Полицию уже вызвали. Копы приезжают быстро, живо берут у нас показания и велят на всякий случай быть настороже. Ясное дело.
На обратном пути я задумываюсь: сначала машина наследника члена городского совета, потом старейший ресторан — страшно представить, какие убытки понёс его хозяин, теперь сосна владельца крупнейшего игорного дома. Совпадение? Вряд ли. Поджоги в нашем городе — редкость. Большая часть людей здесь веселится и радуется жизни, остальные работают.
К тому же не так-то просто поджечь что-то серьёзное: охранные системы, противопожарка, камеры. А тут загадочному злоумышленнику повезло. И с рестораном, кстати, тоже повезло.
Но владельцы у заведений разные. Находятся ресторан и несчастная сосна далеко друг от друга. Неужели всё же совпадение?
До конца смены нас не дёргали.
А ночью сгорел дом Толстого Тони. Вместе с ним самим, его женой и тремя слугами.
Начальство — и наше, и полицейское — наверняка пылает от гнева и изрыгает брань и угрозы на совещаниях. На выступлениях по ТВ главы департаментов стараются выглядеть уверенно, но получается не очень.
Я звоню на работу: сегодня у меня выходной, но вдруг помощь не помешает? Мне говорят быть начеку и не отходить далеко от телефона: городские власти готовятся объявить особое положение, но пока медлят, не желая будоражить и без того настороженную общественность.
Сжевав бутерброд, я сажусь перед телевизором. Однако мысли мои блуждают далеко от происходящего на экране. Неужели в городе завёлся поджигатель? Кто он? И где он решит устроить пожар в следующий раз? Что общего у того, что он уже заставил гореть?
Я выключаю телек, закрываю глаза и сосредоточиваюсь.
Итак, всё началось с... машины молодого Чезаре. Её точно подожгли, и виноватых до сих пор ищут. Надо позвонить знакомому копу-оборотню и уточнить кое-что.
После звонка картина слегка проясняется: по мнению полиции, поджог не связан с работой старшего Чезаре, да и версию о личной мести молодому актёру пока ничто не подтверждает. Значит, можно предположить, что целью поджога была сама машина.
А на машине что? Дракон. Да, золотой, подтвердил мой знакомый. Я сказал спасибо и положил трубку.
Так, дальше ресторан «Кит». На нём драконов нет, владелец никак не связан ни с Чезаре, ни с Аллиром. Но из окна «Кита» виден «Золотой дракон». Которым владеет хозяин поющей сосны, сгоревшей вчера днём. А Толстый Тони — это все знают! — всю жизнь проработал в «Драконе» начальником охраны.
Я вскакиваю со стула, не в силах больше сидеть на месте.
Получается, что кто-то замыслил отомстить владельцу «Дракона»! Кто-то очень везучий и жестокий: он ведь уже убил пятерых в доме Тони. Начал с машины, а закончил убийством невинных людей — вряд ли жена и слуги Тони были хоть как-то причастны к игорному бизнесу.
Вот только закончил ли он? В кино плохие парни всегда действуют по нарастающей. А значит, следующий пункт — поджечь место, где много, очень много людей.
Возможно, он готов нанести удар по своей истинной цели — по «Золотому дракону»!
Я звоню в часть. Бо говорит, что пожарных отправляют дежурить в Кварталы на Холме, к Старому Городу и к элитным жилым комплексам у реки. Объявлять особое положение в городе не стали, но богатые районы решили обезопасить по полной программе.
— Позови капитана, Бо.
Но капитан, выслушав мои умозаключения, вздыхает и говорит:
— Трой, у нас тут у каждого по десять вариантов, кто это, как и почему. Да только городской совет уже всё решил. Отдыхай пока: завтра и тебе весь день богачей стеречь.
— Но капитан...
— Некогда спорить, Трой. Меня в центральный департамент требуют.
Короткие гудки.
Но я чую, что поджигатель будет в «Золотом драконе». Чую всем сердцем.
Надо ехать туда самому.
Конечно, в огромном игорном доме куча охраны, системы слежения и големы в придачу, но что-то всё это раньше не слишком-то помогало.
Через полчаса, когда над городом разгорелся огромный алый закат, я стою и смотрю на стены «Золотого дракона».
Я знаю, что угадал. Что он тут. Теперь нужно найти его.
Пойдёт ли поджигатель через главный вход? Нет, вряд ли.
Я втягиваю вечерний воздух: в нём остро чувствуются тонкие запахи горящей ткани и дерева и перекрывающий их острый аромат безумия. Вот чем пахло рядом со сгоревшей сосной. Безумием.
Стоило учуять его, как голод внутри разгорается с неистовой силой. Когда так долго остаёшься разумным, безумие манит, обещая свободу, сверкает пиритом, обманчивое и притягательное.