Чтобы найти безумца, надо мыслить как безумец. Я закрываю глаза и позволяю себе то, чего не делал уже много-много лет — настраиваюсь на человека, растворяясь в его эмоциях.
Ослепляющая жажда справедливости. Пылающий гнев. Жгучая ярость.
Не будь я самим собой, обжигающие чувства человека захватили бы меня и поглотили, как пожирает огонь сухое дерево. Но моё сердце — камень, и оно лишь слегка нагревается, подсказывая куда идти.
Мимо главного входа. В обход парковки. Через внутренний двор, где почему-то нет охраны. К запасному входу.
Я вижу его: худощавая фигура в узких джинсах и толстовке с капюшоном. В руках грязная канистра с полуоторванной этикеткой. На плечах рюкзак, из которого торчат горловины бутылей.
Он идёт по дорожке вдоль стены, мимо искусственных прудов и вечнозелёных кустарников и несёт пламя. Пламя очищения. Он жаждет очистить город от скверны.
Я неслышно подхожу ближе и говорю:
— Эй!
Он резко разворачивается и чертыхается. Секунда — и меня окатывает едкой жидкостью вроде растворителя. Он трясёт полупустой канистрой и шипит:
— Тихо! Ни звука, понял?!
В левой руке дрожит зажигалка.
— Парень, — говорю я. — Ты попался. Не знаю, как ты справился в «Ките» или в доме Тони, но тут тебе крышка.
Он смеётся. Ставит на камни дорожки канистру и дёргает цепочку на шее. Из-под толстовки показывается какой-то кулон, и поджигатель говорит:
— Смотри: это Клевер Удачи! С ним я справлюсь. Справлюсь со всем вашим чёртовым городом. Он сгорит!
В глазах человека восторг и полная уверенность в своей правоте.
— Огонь вас не очистит. Но не позволит вам разорять людей!
Я качаю головой:
— Парень, слишком поздно. Ты ещё можешь сдаться и...
— Заткнись! — шипит он.
И, чиркнув, швыряет в меня зажигалку.
Огонёк за секунду становится огромным. Пламя вспыхивает, пожирая пропитанную жидкостью ткань.
Моя кожа горит, спекаясь в чешую. Огонь клокочет внутри и снаружи. На смену человеческому идёт истинная сущность.
— Беги... — шепчу я, с трудом шевеля изменяющимися челюстями.
Человек стоит, замерев, и смотрит на меня в изумлении. В его глазах пляшут отблески пламени, исходящего от меня.
— Беги! — реву я.
Спину мучительно гнёт. Затем обжигающе больно и блаженно хорошо прорываются кожистые крылья. Ещё один удар сердца — и я стану огнём.
Человек не убегает. Вот дурак: моё пламя уничтожит его в считанные секунды.
«И пусть! — шепчет внутренний голос настоящего Я. — Он убийца. Он безумен. А ты стихия. Ты огонь. Пожри его!»
Я нынешний слабо помню, как это восхитительно приятно — поглощать людей. Их слабую плоть и их яркие мысли, их страхи и радости.
Изголодавшееся первобытное Я кричит мне в голову:
«Стань собой! Пылай! Гори!»
— Истинный огонь... — шепчет человек, одержимый пылающим безумием. В его глазах восторг. В его глазах благоговение.
И я протягиваю наполовину человеческую руку к поджигателю. Хватаю его за толстовку, тут же начавшую тлеть. Прижимаю его к себе — и швыряю нас обоих в пруд.
Первобытное Я воет и вопит. Нынешний я, кажется, тоже: для истинной формы нет хуже пытки, чем вода.
Вода обжигает меня кислотой, вышибая воздух из лёгких и огонь из моей головы. Вода испаряется, становясь клубами пара. Спасая остолопа-поджигателя.
Слышно, как бегут люди. Где-то вдали, кажется, воют сирены. Хорошо.
Ведь что бы ни кричало первобытное Я, я настоящий — пожарный. И должен спасать людей. Даже преступников. Даже от себя.
Я теряю сознание, не прекращая улыбаться.
...В больнице меня навещает капитан.
Он, одновременно кипя и очень стараясь быть вежливым, говорит:
— Трой... ты... молодец. Тебя даже, возможно, наградят. Ты... ты у меня с горящей... головой будешь отчёт писать по этому делу! Если б ты не выглядел как мумия, — не выдерживает капитан, — я б тебя сам поколотил! Какого чёрта ты не вызвал копов? Какого рожна ты сам полез к этому психу?!
Я смиренно киваю, и скоро капитан — добрейшей души человек на самом деле — выдыхается и велит мне выздоравливать.
Потом приходят ребята из части, и Бо рассказывает, что поджигателя задержали и будут судить и скорее всего запрут в тюрячку или в дурку, где таким, как он, самое место. Папаша этого психа разорился в «Золотом драконе» сколько-то лет назад и пустил семью по миру, а сын вот решил отомстить. Говорят, Клевер Удачи где-то раздобыл. Но артефакта при нём не нашли.
— Уж я-то, — фыркает Бо, — с Клевером Удачи прошёлся бы по всем игорным домам — и стал бы такой богатый, что никакой мести не надо! Не было у него наверняка никакого Клевера!