- Но тогда.., что ты здесь делаешь? - спросила она.
Уилл переминался с ноги на ногу и, как всегда, избегал смотреть ей в глаза.
Ну, по правде говоря, Тесс плохо помнила, когда они последний раз смотрели друг другу в глаза.
Во всяком случае, в последние четыре года такого не случалось. А именно четыре года назад она вернулась домой с дипломом университета Индианы, чтобы стать учителем начальной школы. Папа с мамой устроили для нее вечеринку по случаю окончания университета - за месяц до того, как они переехали во Флориду. Уилл, разумеется, присутствовал на ней. Каким-то образом Уилл с Тесс оказались наедине на кухне. В этом самом доме.
Она в тот день немного злоупотребила знаменитым маминым розовым парижским пуншем, и кончилось все очень плохо - она призналась Уиллу, что всегда была без ума от него.
Она надеялась, что Уилл рассмеется и вернется назад к гостям и через пять минут забудет все начисто, потому что он никогда не воспринимал Тесс серьезно. Но Уилл не сделал ничего. Кроме, пожалуй, одной вещи. Он отнесся к ее словам серьезно.
К ее изумлению, он покраснел, как школьник, пробормотал что-то нечленораздельное и бросился к задней двери. Он ушел с вечеринки и с тех пор, вот уже четыре года, стоило Тесс только оказаться поблизости от него, ужасно смущался.
Во всем виноваты мои несдержанность и болтливость, подумала Тесс. Если бы не ее признание, Уилл не боялся бы общаться с ней. А он боялся, даже когда вокруг них были люди, например на семейных встречах, куда всегда приглашали Уилла. И если они с Тесс оказывались в одной комнате, он старался держаться в противоположном ее конце.
Но сейчас он стоял на пороге, в одном шаге от нее. Теперь, если ей захочется, она может протянуть руку и коснуться его щеки. Теперь она может подняться на цыпочках и прижаться губами к его губам. Теперь она может...
- Я пришел, - сказал он, отвечая на ее вопрос, потому что обещал твоему брату поговорить с тобой - Почему он сам не мог прийти?
Уилл закрыл на мгновение глаза. Когда он их открыл, Тесс в который уже раз подумала о том, что таких синих глаз нет больше ни у кого.
- Он боялся, что если придет сам, то не сможет говорить. Он готов взорваться.
- Он слышал о моем положении?
Уилл заколебался, прежде чем ответить:
- Да. Он слышал, что ты ждешь ребенка.
Тесс потребовалась пара минут, чтобы осознать: все ее надежды на благополучный исход были напрасными.
- Нет! - выкрикнула она громче, чем хотела. Я не то хотела сказать! Я не беременна!
- Тесс, ты ведь сама только что призналась. И все знают, так что нет нужды продолжать отрицать очевидное.
Она потрясла головой.
- Я не признавалась. Я оговорилась. Я не беременна! Не беременна!
Но на Уилла ее слова не оказали никакого воздействия. Слухи в Мэриголде имели невероятную убеждающую силу. Они обладали более сильным воздействием, чем письмена, появившиеся на стене на пиру Валтасара, или горящий терновый куст, увиденный Моисеем в пустыне.
- Тесс, нет нужды отрицать. Никто не думает о тебе плохо, - сказал он. - Все только хотят помочь. И я тоже.
- Ты пришел потому, чтобы мой брат не выкинул диван в окно гостиной, уточнила она.
Он пожал плечами.
- Ну, наверно, и поэтому тоже.
- Но слухи неверны, Уилл, - сказала она, хотя знала, что возражения не дадут никакого результата. - Я не беременна. У меня была простуда. Я никогда не... Это просто невозможно... Совершенно невозможно, - она остановилась, не в силах закончить фразу.
Уилл смотрел на нее с жалостью.
- Финн тоже знает, - подтвердил он зачем-то очевидный факт. - Он просто потрясен. Я убедил его подождать пару дней, прежде чем поговорить с тобой, чтобы успокоиться. Потом я убедил его поручить мне поговорить с тобой вместо него.
- Почему? - поинтересовалась она.
- Потому что он не успокоился, - просто объяснил Уилл. - Шон еще ничего не знает. Его нет в городе - он в Индианаполисе. Рори, наверно, тоже не знает, потому что он забаррикадировался в библиотеке на неделю, а ты знаешь, что, когда он занят исследованиями, его ничто не может отвлечь, даже нашествие космических пришельцев. Но Колин и Коннор уже занялись поисками негодяя, чтобы хорошенько проучить его, Тесс.
Они взяли с меня слово все рассказать им, как только я поговорю с тобой. К счастью, они оба понимают, что сейчас не могут вести себя разумно, поэтому доверили мне роль посредника.
- Коннор тоже поверил? - спросила Тесс. Но он никогда не верит слухам. Он самый большой скептик из всех, кого я знаю.
- Да, но факты сами говорят за себя.
Факты? Какие еще факты? Только глупости, которые все болтают за ее спиной. Ничего больше.
- Я простудилась, Уилл, - повторила она. Вот и все.
Уилл сделал глубокий вдох.
- Ты простудилась? - переспросил он с сомнением в голосе.
Она кивнула.
Он поколебался, потом сказал:
- Ты никогда не болела. Ни разу в жизни. Так что ты не можешь винить меня или кого-либо еще в Мэриголде за то, что мы не поверили в простуду. Особенно в такое время года. Никто в городе не болеет. Тесс. Кроме тебя. Разве не подозрительно?
- Тогда я съела что-то... - предположила она.
Хотя она считала, что не обязана оправдываться перед Уиллом или кем-либо еще, но почему-то оправдывалась.
- Тесс, у тебя же железный желудок, - воскликнул Уилл.
Такие слова мечтает услышать каждая женщина от мужчины, в которого она влюблена уже много лет.
- Железный, - повторила она невыразительным голосом.
Он смутился, видимо, даже хотел извиниться, но не нашел подходящих слов. Выглядел он, во всяком случае, виноватым.
- Ты знаешь, что я имею в виду. Ты женщина, которая может есть что угодно. Хотя сейчас я бы не рекомендовал делать это, в твоем положении...
- О, Уилл, - застонала она. - Только не ты. Не говори, что ты тоже веришь!
- Как я могу не верить? - спросил он грустно.
Видимо, его, в отличие от ее соседок, такая новость совсем не радовала. - Все говорят, что ты беременна. Даже монахини, Тесс. А кто усомнится в словах монахинь?
Она снова простонала:
- О, Уилл...
Может, он и не хотел верить слухам о ее беременности, но он поверил. Тесс вздохнула и провела рукой по волосам. Потом, смирившись с судьбой, она сделала шаг в сторону.