— Твоя мама, должно быть, волновалась. Однажды моя сестра ушла, и я всю ночь колесил по улицам в ее поисках. К тому времени, как она появилась на следующий день, прозвонил все больницы и тюрьмы и подал заявление в полицию о пропаже человека.
— Правда? — я неловко рассмеялся, хотя воспоминания о том, как мама никак не отреагировала, заставили ощутить, словно в моей груди чего-то не хватает. Как будто один из клапанов в сердце был удален хирургическим путем. — Мама почти не заметила моего отсутствия. Ее беспокоит только то, что я делаю нечто, что может плохо отразиться на карьере мэра.
— Уверен, что это неправда.
Я фыркнула.
— Это правда. Она даже не хотела меня видеть.
— Что?
Потирая пространство между грудями, я почувствовала, как увеличивается пустота. С трудом верилось в то, что было сказано. Почему вдруг разболтала свои самые темные секреты?
— Ничего, — сказала я. — Забудь.
— Расскажи, – его тон был мягким, а выражение лица – бесстрастным. Несмотря на то, что мы не виделись с Люком несколько лет, казалось, что я знаю этого человека всю жизнь. И шел снег. Может быть, именно поэтому ночь казалась волшебной, словно существовала за пределами моего обычного существования.
Или так, или я все еще находилась в коме.
Я вздохнула. Внезапно мне захотелось рассказать ему. Давно пора было кому-нибудь рассказать, раз уж так долго это терзало душу.
— Однажды я услышала, как мама разговаривает по телефону. Она была немного пьяна, и не уверена, с кем разговаривала, но, скорее всего, это была ее сестра. В любом случае, та признала правду, – я вдохнула и снова выдохнула, набираясь храбрости. – Мама сказала, что хотела только одного ребенка, а забеременев мной, не знала, что делать. То ли оставить меня, то ли... — на этом месте я прервалась, пожав плечами.
— Мне очень жаль, — Люк потянулся к моей руке, обхватив ее обеими своими теплыми ладонями. На лице было столько сочувствия, что я не могла смотреть на него, не желая плакать.
— Все в порядке. Это уже не так больно, — услышать ее признание было шоком, но, по крайней мере, это объясняло, почему я никогда не смогу ей угодить. В каком-то смысле это было освобождением. Не нужно расстраиваться из-за того, что разочарую ее. Это случилось еще до моего рождения.
— То, что ты появилась на свет неожиданно, не означает, что твоя мать не любит тебя так же сильно, как и Холли.
— Ага, — сделав вид, что поверила ему, кивнула.
— Спроси меня, кто моя любимая сестра, — бросил он. — Дикая Уиллоу или скромная Холли.
Я рассмеялась, чувствуя себя немного лучше.
— Ты необъективен.
— Но ты удивительный человек. Я имею в виду, ты поехала в Вегас одна в свои восемнадцать? Это невероятно смело.
— Я не чувствовала себя храброй.
— Ты нашла жилье и работу. Стала самостоятельной и добилась успеха.
— Это звучит более впечатляюще, чем было на самом деле. Так получилось, что устроилась работать на ресепшене в компании, занимающейся организацией мероприятий. Это была просто удача.
— И как же получилось, что от работы на ресепшене ты перешла к открытию собственного бизнеса?
Я смахнула с век снежинку. Теперь моя футболка стала влажной. Вся тяжелая физическая работа, которую мы выполняли, согревала меня до сих пор, но быстро остывала, а моя куртка была в машине.
— У компании, в которой доводилось поработать, не было снегоуборочной машины, и именно я принимала звонки от клиентов, желающих взять ее напрокат. Тогда меня и посетила мысль, что если это то, что им нужно, так почему бы не обеспечить их этим? В общем, я заняла страшную сумму денег, чтобы купить собственное оборудование, и мне повезло, что оно оказалось удачным. Я определенно поступил безрассудно, ввязавшись в это дело.
Его великолепная улыбка заставила позабыть о нарастающем холоде.
— Это не безрассудство и не везение. Это гениальность. Ты заслуживаешь каждого своего успеха.
Я не могла не улыбнуться в ответ. Теперь настала моя очередь поднести руку к его лицу и стереть снежинку с его щеки.
— Ты – удивительный, — прошептала я.
Он обнял меня за плечи, притянул к себе и заставил участиться пульс.
— Не думаю, что я видел что-то столь же прекрасное, как снежинки, рассыпанные по твоему лицу. Неудивительно, что твоя машина так популярна.
— Ты хочешь сказать, что я делаю хорошую снежную работу?
Его смех был низким и горловым, еще более теплым, чем прикосновения.
— Лучшее, что у меня когда-либо было.
Затем он поцеловал меня.
По моему телу разлилось тепло.
Поцелуй Люка не был таким настойчивым, как в прошлый раз. Его страсть была сдержанной, как будто обуздывал что-то. Но он все равно целовал властно, откидывая мою голову назад, чтобы взять то, что хотел. А от этих горячих поцелуев задыхалась от желания.
Когтями вцепившись в его спину, я выдернула футболку из джинсов мужчины, страстно желая прикоснуться к коже Люка. Он был нужен мне ближе. Необходим как следующий вдох.
Проводя руками по гладким участкам его спины, почувствовала себя в раю. Но проклятие невысокой женщины заключалось в том, что раздевать высокого мужчину стоя было довольно сложно.
— Снимай, — потребовала я, задирая его футболку вверх. — Ты должен снять это.
Вместо этого он прервал наш поцелуй и отступил назад, открытость его взгляда внезапно оказалась закрытой.
Я не могла поверить, пока он качает головой. Что это был за кошмар? Если я была в коме, то врачи назначили мне не те лекарства.
— Раздеваться – не лучшая идея, — сказал Люк.
В ответ на его слова я остолбенела. Он был абсолютно неправ. Раздеться было лучшей идеей, которую я когда-либо могла придумать. На самом деле это не только отличная идея, но и необходимость. Мне нужно было почувствовать его кожу на своей.
— Почему бы и нет? — вопрос прозвучал как требование, но мне было все равно.
— Для начала, на нас падают ледяные снежинки.
— Снег все еще идет? Я и не заметила.
Даже если Люк смотрел фильм «Четыре свадьбы и одни похороны», он, похоже, не понял о чем идет речь. На самом деле только нахмурил брови.
— Скажи мне, в чем дело, — потребовала я, сглатывая нахлынувшее разочарование.
— Когда именно ты покинешь Сан-Данте, Уиллоу?
— На следующее утро после свадьбы. А что?
— Так скоро? — он вздохнул. — Я собираюсь отвезти тебя домой. И не только потому, что ты все больше начинаешь нравиться мне, Уиллоу Бьюкенен. А нет ничего хуже, чем прощаться с теми, кто особенно дорог моему сердцу.
— Ты отвезешь меня домой? — тело требовало, чтобы мы устроили марш протеста, со скандированием и знаками. — Ты уверен, что не хочешь поцеловать меня еще раз?
— Я хочу сделать гораздо больше, чем просто поцеловать тебя. Но не в два часа ночи в беседке, в которой твоя сестра собирается выходить замуж.
Я открыла рот, чтобы предложить блестящее предложение вернуться к нему, как «два часа ночи» вклинивается в мой мозг. К шести часам мне предстояло быть со свежим лицом, принявшей душ и сидящей в гостиной Холли. Моя сестра договорилась с парикмахером и визажистом, чтобы они приехали к нам домой и привели нас в порядок перед свадьбой в десять часов.
— Неужели сейчас два часа ночи? — внезапная паника поднялась так быстро, что даже успела приглушить мое непреодолимое желание отправиться на поезде «Люк» до самого вокзала Климакс.