Я тяжело сглотнула.
Возможно, и правда, ошибалась, думая, что он испытывает ко мне те же чувства, что и я к нему. Возможно, парень просто хотел интрижки на одну ночь.
— Я… эм… — я замешкалась, не зная, что сказать.
Его лицо смягчилось, удивление сменилось чем-то более теплым. Подойдя ближе, он положил руки мне на плечи.
— Не могу поверить, что ты здесь, — мужской голос смягчился, превратившись в низкий гул. — Я боялся, что больше никогда тебя не увижу, и решил… — оборвав себя, тот покачал головой. — Надолго ли ты вернулась в Сан-Данте? Тебе ведь не нужно сразу же уезжать?
Мои мышцы расслабились от облегчения. Теперь его реакцию невозможно было перепутать. Он определенно был рад меня видеть.
Не успела я ответить, как его руки сомкнулись вокруг меня.
— Пока не отвечай, — приказал он своим сексуальным голосом полицейского. — Сначала мне нужно тебя поцеловать.
— Да, офицер, — я уперлась руками в его грудь, и мои легкие распирало от нестерпимого прилива надежды. Если он все еще хотел поцеловать меня, то удивить своим неожиданным появлением, возможно, было не такой уж безрассудной идеей.
Его поцелуй — это все, чего мне не хватало последние четыре дня. Все, о чем я мечтала и чем мучила себя. А мужские руки так хорошо обнимали меня, что все тревоги и сомнения исчезли.
— Прости, что я так ушла, — пробормотала я. — Мне было неловко, и я…
— Все в порядке, — он прижался лбом к моему. — Я понимаю, Уиллоу. Тебе не нужно объяснять.
— Я больше не буду от тебя сбегать. Обещаю.
— Я рад, что ты здесь, — он улыбнулся, его глаза были такими теплыми и красивыми, что у меня защемило сердце. — Не думал, что ты сможешь оторваться от своих дел.
— Я закончила последнюю работу около четырех часов назад. Теперь у меня нет ничего срочного до Нового года, — я зажала нижнюю губу между зубами и посмотрела на него с надеждой. — Я принесла рождественское печенье и гоголь-моголь. Еще нет полуночи. Не хочешь устроить поздний праздник?
— Звучит прекрасно. Но я думал, что тебе надоело Рождество?
— Я не прочь изменить свое мнение.
— Тогда тебе лучше зайти.
— Не хочу показаться самонадеянной, но у меня чемодан в машине. Ничего, если я останусь на ночь?
Его улыбка расширилась, а глаза заблестели.
— Твой чемодан в багажнике?
Он занес его внутрь, и я последовала за ним. Рождественских украшений не было, но в его квартире было светло и просторно. Мебель была красивой, и в воздухе чувствовался запах сыра, который Люк, должно быть, недавно съел.
— Не хочу показаться самонадеянным, — он бросил на меня игривый взгляд, повторяя мои слова. — Но я поставлю твой чемодан в свою спальню.
От предвкушения у меня по коже пробежали мурашки, но я сохранила спокойный тон.
— Это разумное место для него, — следуя за ним в спальню, я на ходу сняла пиджак и бросила его на пол. — Хорошая спальня, — сказала я, не глядя ни на что, кроме него. — Я заметила, что тут есть кровать.
Он поставил мой чемодан на пол и повернулся ко мне.
— Я скучал по тебе.
— Я тоже, — просунув руки под его футболку, я исследовала твердые, теплые поверхности его тела. У него был самый лучший пресс, который я когда-либо чувствовала, мышцы были так идеально очерчены, что мне хотелось играть на них, как на рояле.
Он поднял одну руку, чтобы перетянуть ленточку в моих волосах.
— Пора разворачивать мой подарок?
— Тебе лучше не ждать, потому что я уже разворачиваю свой, — я задрала его футболку, чтобы он помог, стянув ее через голову.
— Может, сначала ты хочешь устроиться поудобнее? — Пенн поцеловал меня, пока возился с пуговицами моей рубашки. — Хочешь гоголь-моголь?
— Не хочу пить.
— Рождественское печенье? — он стянул рубашку с моих рук, подарив мне еще один глубокий поцелуй.
— Не голодна, — я расстегнула его джинсы и спустила их вниз.
Он расстегнул мой лифчик. Стянув его, он на мгновение отступил назад, пожирая глазами мое тело. Затем вздохнул.
— Хорошо, что я знал.
— Что знал?
— Какая ты сногсшибательная. Твое платье подружки невесты никогда бы не сохранилось. У меня не было бы другого выбора, кроме как сорвать его, — наклонив голову к моей груди, как бы демонстрируя, насколько ему нравится то, что он видит. Его язык провел по соску, а пальцы следили за тем, чтобы другая грудь не была одинокой.
Я застонала. Это была единственная реакция, на которую была способна, пока он не отключил мою голосовую связь с мозгом.