вопроса Гершома Шолема «Основные течения в еврейской мистике». Еврейские суеверия
и истории о демонах хорошо описаны американским автором: Joshua Trachtenberg, J ewish Magic and Superstition A Study in Folk Religion, New-York 1939.
---------------------
24
3. Дева и колдун
Кто только ни выходил из дремучих лесов, окружавших древний немецкий город Вормс, к
его старым городским воротам: торговцы, странствующие аптекари, ремесленники, бродячие монахи, актёры и миннезингеры, просто бродяги, подмастерья всех мастей, а
также колдуны, оборотни и разбойники, которые могли запросто прикинуться кем угодно.
И жили в городе евреи: торговцы, ремесленники, аптекари и лекари.
В те времена возле одного из городских источников стоял красивый большой дом, принадлежавший уважаемому, состоятельному и учёному еврею. Жена его давно умерла, а дочь, пока ещё незамужняя девушка, жила с ним в одном доме и часто ходила к
источнику за водой.
В Вормсе, как и во всех крупных немецких городах того времени, часто появлялись
студенты, направляющиеся на учёбу или на каникулы. По обычаю, вели они себя буйно, устраивали попойки и потасовки. В рваных камзолах и беретах набекрень похаживали они
поодиночке и шумными компаниями по улицам, цеплялись к прохожим и грубо
заигрывали с женщинами. Евреи, разумеется, старались держаться от них подальше.
И вот однажды, когда дочь хозяина дома у источника набирала воду, мимо шёл один
студент. Студент этот был смазливым и наглым парнем. Увидев красивую еврейку, студент ни на минуту не задумался, подошёл к ней и стал заигрывать, но девушка ничего
ему не ответила и скрылась в доме. Тогда студент начал барабанить в дверь кулаками, и
когда девушка спросила из-за двери, что ему нужно, засмеялся и закричал:
– Мне нужно тебя, очень нужно! Выходи ко мне, красавица!
Девушка пригрозила, что позовёт отца, но студент снова рассмеялся:
– Не боюсь я твоего отца, и никого другого! Добром прошу, выходи!
Девушка сказала, что позовёт людей. Тогда студент обозлился и ответил:
– Послушай-ка меня, красивая еврейка! Сегодня ночью я приду за тобой, так и знай! И не
сомневайся, этой же ночью ты будешь моей! Я приду и возьму тебя, и никто мне не
сможет помешать!
Когда студент ушёл, испуганная девушка долго не находила себе места, а потом не
выдержала, побежала к отцу и передала ему слова наглеца.
– У меня плохое предчувствие, – сказала девушка отцу. – Меня почему-то очень пугают
слова этого нахала. Что-то было страшное в том, как он это говорил, его слова звучали не
как пустое бахвальство...
– У меня тоже плохое предчувствие, – со вздохом отвечал ей отец. – Наверное, это
разбойник, а, может, и кто похуже. Придётся нам позвать подмогу и не спать этой ночью.
25
Так он и сделал: позвал десять раввинов, чтоб сидели в большой комнате вместе с ним и
дочерью и неусыпно молились, отводя беду. Комнату заполнили яркими лампадами, а
единственную дверь накрепко заперли и заложили большим засовом.
Медленно тянулось время. Десять раввинов монотонно молились, дрожали огоньки
лампадок. Наступила полночь. И гости, и отец девушки вдруг почувствовали
непреодолимую сонливость. Они изо всех сил старались не спать, таращили глаза, старались молиться погромче, но постепенно, один за другим, их голоса смолкали, а
головы опускались на руки. Скоро в комнате слышалось только потрескивание лампадных
фитильков.
Увидев, что все в комнате, кроме неё, спят, девушка в ужасе вскочила со своего места и
стала метаться между спящими, тряся их и громко упрашивая проснуться, но всё было
тщетно: одиннадцать мужчин спали мёртвым сном.
И тут девушка услышала в ночной тишине звук неторопливых и уверенных шагов. Упал
засов, и раскрылась запертая её отцом дверь, а на пороге стоял улыбающийся студент.
– Вот видишь, никто не смог мне помешать! – сказал он, усмехаясь. – Я уже много лет
служу подмастерьем у одного колдуна, и его искусство ещё ни разу меня не подводило!
Так что у тебя нет выбора, лучше стань моей добровольно!
– Я лучше умру! – крикнула девушка.
В ответ студент только рассмеялся, схватил девушку и попытался повалить её на пол и
сорвать с неё одежду. Студент был очень силен, и девушка не смогла бы долго
сопротивляться. Некоторое время они боролись стоя у стола. Вдруг девушка нащупала на
столе неизвестно откуда там взявшийся острый нож и изо всей силы ударила колдуна в
спину.
26
С жутким криком студент отшатнулся и, шатаясь, пошёл прочь, заливая пол кровью, но, едва выйдя из комнаты, рухнул как подкошенный и умер.
Его страшный крик перебудил всех соседей, и люди из окрестных домов, евреи и немцы, кинулись к дому.
Через некоторое время дом еврея был весь заполнен шумящими людьми, с ужасом и
интересом разглядывающими труп с ножом в спине, залитый кровью пол, одиннадцать
спящих и рыдающую девушку. В доме вскоре перебывали все городские чиновники и
медики, снова и снова выпытывая у девушки, что тут произошло, но разбудить спящих
никому не удавалось. Студент-бродяга мало кого интересовал, но смерть десяти раввинов
и уважаемого гражданина города совершенно выбила из колеи и евреев, и неевреев.
Рассказ о подмастерье колдуна и его делах быстро облетел весь город.
Вдруг в стоящей внутри дома толпе среди громких разговоров и плача раздалось:
«Бабушка! Бабушка!» - это пришла знаменитая местная знахарка, которую так и звали все
в Вормсе от мала до велика: «Бабушка».
Благообразная старуха, больше похожая на зажиточную бюргершу, прошествовала в дом
и в гробовом молчании осмотрела всё вокруг.
– Евреи, – повернулась Бабушка к толпе, – проверьте-ка кто-нибудь, не горят ли внутри
камина свечи! Только ничего не трогайте!
Кто-то сразу побежал проверять, в доме раздались крики, и через минуту к знахарке
подбежали сразу несколько человек.
– Есть! Горят! Одиннадцать свечей!
27
– Так я и думала, – ответила старуха. – Это и вызвало их сон. Чтобы они проснулись, колдун должен потушить свечи. Но он мёртв.
И знахарка пошла прочь.
– Бабушка! – закричала девушка сквозь слёзы. – Как же мой отец теперь проснется?!
– Он не проснется, – ответила старуха. – Теперь все одиннадцать будут спать, пока не
умрут.
И она, не оборачиваясь, зашагала прочь.
Услышав слова знахарки, девушка страшно закричала и потеряла сознание. По толпе тоже
прошёл ропот, раздались крики и плач.
– Так нам что, отдавать распоряжение о похоронах этих одиннадцати? – деловито
осведомился, ни к кому, впрочем, специально не обращаясь, один из городских
чиновников.