Неожиданный ответ старейшего из наших французских старцев постоянно вспоминался мне, когда я читал недавно прелестную и весьма поучительную автобиографию английского каменщика. Нет, он не достиг успеха чрезмерным, или хотя бы умеренным употреблением крепких напитков, ибо в течение долгой «пролетарской» жизни этому достойному человеку с трудом удавалось избежать голодной смерти, а с другой стороны, как он сам говорит — и описание его жизни то подтверждает, — он ни в малейшей степени не разделял пристрастия большей части себе подобных ни к пейл-элю, ни к джину, ни к виски. Однако на всем протяжении своего рассказа он неоднократно уверял, что умеренность явилась одной из главных причин его неспособности подняться выше положения простого рабочего. И доводы, приведенные им в подтверждение, не менее убедительны, чем аргументы старого художника в доказательство непреложности природных инстинктов, коими мы должны руководствоваться в жизни, к тому же в нашем случае доводы подкрепляются силой наглядного примера. Автор довольно убедительно показал в своей книге, что несмотря на умеренность, экономию и большое трудолюбие он так и не смог выкарабкаться из бедности; и когда затем он говорит, что ни хозяева, ни бригадиры не имели обыкновения поощрять у рабочих добродетели подобного рода, мы верим ему. «Трезвый, прилежный и умный рабочий, — утверждает он, — неизбежно рассматривался бригадирами как вероятный соперник, и очень редко, когда у хозяина не вызывали подозрения те добродетели, которые рано или поздно привели бы рабочего к мысли потребовать более высокую заработную плату, или, может, возмечтать о независимом положении. Рабочий, любящий пропустить время от времени стаканчик-другой — лишь бы пристрастие не мешало работе, имеет больше шансов завоевать расположение и своих товарищей, и тех, кто нанял его. Товарищи говорят о нем, как о добром малом, неспособном никому причинить зла, а хозяин дружески улыбается ему, полагая, что эта маленькая слабость поможет выбросить навсегда из головы опасную идею начать трудиться на себя». Или же вот еще одно смиренное и меланхолическое признание: «Я всегда был настолько воздержан в питии, насколько можно быть, не считаясь при этом абсолютным трезвенником, и я знаю многих таких же, как я, и они подолгу не могли найти работу, тогда как «пьянчужке» ее доставалось гораздо больше, чем он мог переделать.»
Не знаю, каковы соображения французских собратьев автора книги относительно новых законов, принятие которых как в Англии, так и у нас во Франции было вызвано желанием улучшить положение рабочего, но он с замечательной убежденностью и хладнокровием показывает, что законы эти призваны сделать жизнь рабочего еще более тяжелой. Хозяева соглашаются выполнять каждый из этих законов при условии, если им не будет нанесено ни малейшего материального ущерба и не будет вообще каких-либо убытков в какой бы то ни было форме — так что они ни в коей мере не могут пострадать от возможных плохих последствий принимаемых законов. «Когда я вспоминаю разные льготы, которые были у нас в то время, — пишет наш каменщик, описывая свои первые трудовые дни, — и когда я сравниваю их с бесчисленными преградами, возникающими сегодня, во времена действия новых законов при найме и использовании рабочих, я не удивляюсь словам опытных и мудрых людей о неизбежности того, что эти недавно принятые законы будут с каждым годом усугублять нищету огромной массы простых трудящихся.»