— Да я никому и не собирался говорить. Из посторонних. Но раз вы его выкупили, то вам и отвечать за него, — пожал плечами эльф, косясь на своих спутников. Выглядели те не слишком довольными. — И за меня тоже. А если вас прирежут из-за жемчуга, то и нас за компанию как свидетелей. Так что мы должны знать, за что можем умереть. И он тоже должен знать, даром, что слепой.
Фэй на этих словах невесело хохотнул, взъерошил себе волосы и взглянул на Гароса.
— Причин, по которым вас могут убить, может быть значительно больше. Только несколькими часами ранее меня пытались привести в жертву Смертоносцу, чтобы тот воскресил тех, кого я не так давно убил, спасая жизни всех, кого вы тут видите, кроме вас самих, чудики бордельные! — уверенно заявил он. Гарос встревоженно перехватил его взгляд, но промолчал. Слуги Фэя тоже только сильнее нахмурились.
— Да уж, путешествовать с вами одно удовольствие, — осклабился вампир, растягивая тонкие губы и мельком показывая кончики клыков. — Вообще, многим даже не нужны причины, чтобы убить. А многие эти причины придумывают сами. Поэтому никакой разницы нет — убьют из-за жемчуга или потому, что рожа кому-то не понравилась.
— Давайте все же постараемся сделать так, чтобы никто никого не убил, — попросила Гэвианет, поглядывая на орка. Как следует обращаться с этими ребятами она не знала, но понимала, что в жизни они нахлебались всякого такого, чего она даже представить не может, а потому относятся к ней снисходительно, поскольку она сразу не проявила дурной нрав. Но и ругать их всего лишь за то, что они переживают за свои жизни… было бы как-то слишком низко.
Она похлопала по рукам эльфа и орка, чтобы те зря не волновались. В конце концов, им нужно думать, где организовывать ночлег, а не о том, что они могут умереть каждую минуту. Умереть-то могут, но если думать об этом постоянно, то так и с ума сойти не долго.
Экипаж же тем временем покинул пределы города, в окнах замелькали симпатичные пейзажи с полными золотой пшеницы полями.
— Итак, клыкастый у тебя есть какие-то раны? Сейчас мы соберемся до деревни, где можно будет закупить дешевых продуктов и в частности молоко. Но может ты нуждаешься в чем-то более питательном?
— Можно подумать, ты будешь меня поить кровью каждый день, — фыркнул вампир, повернув в сторону Гароса лицо, скрытое повязкой. — Раны… скажем так, глаза ты мне не восстановишь уже никогда. Мои… соклановцы хорошо постарались. А все остальное потихоньку заживет. Не при дамах же это обсуждать в самом деле, — он неопределенно взмахнул рукой.
Вампиру в борделе не повезло. Если эльфы были хоть и выносливыми, но хрупкими, и их ценили, жалели и драли за них втридорога цены, то вампир оказался более крепким даже несмотря на его увечья. Так что Вионе крупно не повезло — к нему собирались в очередь извращенцы всех мастей и обоих полов. Многие желали не сколько трахнуть вампира, сколько побить, порезать, прижечь, приморозить, связать или выпороть. Вкусы-то различаются. Вот в зависимости от вкусов и вытворяли с ним всякое нехорошее, от чего нижняя часть тела, включая драгоценную задницу еще никак не зажила. Хотя кормили новые хозяева получше прежних. На свиной крови вампир так же не разгуляется, как человек на кусочке хлеба в день. С голоду не умрет, но и не восстановится.
— Только не говори, что тебе член отрезали, — округлил глаза Лайс и тут же зажал себе рот. Самри сдавленно прыснул, прислушиваясь к разговору.
— Нет, но кроме него нашли, что порезать, — отмахнулся Вионе и умолк, не желая развивать столь неприятную тему.
Гарос с Фэем переглянулись, и орк, тяжко вздохнув, протянул вампиру запястье.
— На, кусай давай. Не больше пяти глотков, а то тебе же плохо будет. Я маг крови, у тебя мозги могут улететь с концами, — решительно предупредил он. — Высшие ведь ран не оставляют, верно?
— Не оставляют, — подтвердил вампир, аккуратно придерживая руку орка так, словно бы брал за запястье какую-нибудь барышню. В принципе, предосторожность уместная, поскольку карета покинула наезженный тракт и снова стала подпрыгивать на каждой кочке.
Гэвианет удивленно взглянула на орка — что-то он стал уж чересчур добрым. Пожалуй, они все как-то дурно на него влияют. Вот уже второй раз кормит вампира, хотя мог бы… да хоть и кого другого попросить. Вряд ли Фэй согласится, ну так еще эльфы есть.
Вампир отпил свои положенные пять глотков, облизнулся сам и слизнул остаток крови с руки Гароса, тем самым залечив проколы от укусов. Гааш не выдержала и потянулась за тряпичной салфеткой вытереть ему разводы на лице, поскольку вместе с маской и общим бледноватым видом смотрелся он страшновато.
— Спасибо, — в сторону проговорил Вионе, не зная, к кому обращаться. Вот уж удивительно — ему впервые в жизни вытерли рот. Ну, не считая детских лет, когда о нем действительно заботилась мать.
— Вот и отлично, — хмыкнул Гарос. — Кроме меня тебе лучше тут никого не кусать — у девчонок от укуса высшего мозги протухнут, а у оставшихся эльфов столько яда в крови, что лучше сдохнуть! — довольно заявил шаман, хрустя суставами, и вдруг подмигнул Гэвианэт. — А ты молодец, кроха, что о своей покупке заботишься!
— Он вообще-то живой разумный, а не покупка. Я не виновата, что в вашем мире все так запущено. К тому же, он не единственный здесь, кого нужно кормить, — принцесса потупилась от похвалы. — А еще нам нужно им купить одежду. Иначе они будут постоянно замерзать у вас тут, — пояснила гааш. — Давай заодно в деревне спросим на счет простой одежды.
— Если найдется хороший портняжный магазин, — ответил уже Фэй. — К тому же не говори глупости. Все кроме клыкастого сегодня наелись уже от пуза, — нахмурился он с легким неодобрением.
— Да брось, она просто невнимательная, это не преступление, — покачал головой Гарос, хотя и сам несколько обиженный такой нападкой. Со всеми вместе ела же!
— Ну да, кто ел от пуза, а кто пил чай, — фыркнула Гэвианет. Вот в момент обедо-завтрака или завтрако-обеда ей было глубоко не до того, чтобы следить за количеством еды в чужой тарелке. Сама она голодной не была видимо исключительно из-за настроения. А молока ей не перепало, так что оставалось ждать приезда в деревню и возможной кормежки. — К тому же, мне та жрица так мозг вынесла, что куда там было смотреть за вами. Ох и упорная же мне попалась… Пыталась убедить меня в том, что я жду какого-то ребенка, хрен знает какого, всего лишь потому, что я заперлась в уборной, чтобы срыгнуть жемчуг!
Сначала все замерли. А потом карета содрогнулась от громоподобного хохота.
— М-да, сочувствую! — похрюкивая со смеху выдавил Гарос, утирая набежавшие на глаза слезы. — Ну, не сложно понять. Представляю, сколько раз в их храме гулящие девки прятались!
— Да и праматерь с ними, с девками-то… — отмахнулась Гэвианет. — Но у меня после нее и бреда переводчика еле мозги устаканились. Вот и где теперь, скажите на милость, добывать жемчуг, если даже в уборной покоя нет?
Сначала принцесса надулась, а потом и сама рассмеялась, представив, как эта глупость выглядела со стороны. Все же жрица могла бы и быть поделикатнее. Впрочем, если там такое сплошь и рядом, то деликатность поневоле отступает прочь. Она припомнила, как пришла на операцию — вот какая там деликатность? Шваркнули укол, бегом разрезали, все ненужное вырезали, зашили, шов лазером запаяли и все, пошла отсюда, следующая. Процедура стерилизации всегда была востребованной. Вот хирурги и не церемонились. Им что принцесса, что простая работница, никакой разницы. Внутренности у всех одинаковые. Вот и жрицам, что эльфийка, что гааш, что человечка…
— М-да, знаешь, это хорошо, что они Самри так не застукали! — запырхал Гарос, озираясь на остальных сидящих в карате. — Хотя секундочку, что-то ты подозрительно тихий, — вдруг подобрался орк, и глаза его округлились.