Тем временем дошла очередь до Самри, который взглянул на нее с легким прищуром.
— А вчера говорила физически несовместимы, — подколол он ее и залез в воду отмывать натертые мешком бока и щупальца. Выглядели прозрачные разводы на зеленоватой коже как-то странно. Гэвианет даже злиться не стала, рассматривая этого придурка. Как бы он еще не сдох до прибытия в город.
Гарос же с усмешкой поставил на бережке ручья перед Самри пергаментный кулек с очень мелким бежевым порошком.
— Держи, с тебя жемчужина. Зачерпни ладонью, размешай с водой и натри ссадины. А то еще схватишь инфекцию, и раны загниют… Вонять будет! — проговорил орк, очень умело пряча под такими доводами природную жалостливость. Как лет тридцать назад он выхаживал щенка с перебитым хребтом. Та же глупая детская жалость.
— Дождешься с него, как же, — усмешка принцессы была подначивающей. — У него там все переваривается, вон как вчера мясо лопал…
Впрочем, злиться на бестолкового сородича ей было не с руки. Сейчас Самри уже не казался грозным заговорщиком, способным натворить неприятностей. Хотя от нее не укрылись его жалкие попытки отвернуться и сдвинуться в сторону.
— Да мажься уже, ты не на выставке. Нам скоро выезжать, — поторопила его принцесса, отвернувшись для дела. Этот гаденыш что-то все же прятал в кожных складках… Знать бы, что именно. Рабочий передатчик? Брикет пищи? Оружие? Что-то маленькое, не больше того же передатчика. Кожные складки на боках гааш всегда использовали вместо карманов — прихватить карандаш или что-то из еды с собой для недолгого путешествия; карту-кошелек или что-то такое же маленькое на всякие нужды. Для больших грузов у гааш имелись специальные рюкзаки и поясные сумки, но они использовались лишь путешественниками и теми, кому по должности требовалось иметь при себе много мелких предметов, например, рабочими или нянями.
Гарос, впрочем, тоже демонстративно отвернулся, решив, что даже если малец и задумал какую-то лажу, то наверняка сейчас это ему не с руки и не ко времени.
— Выступаем через час, так что сейчас завтрак. Если что, побудьте здесь раз вам так нравится, а я поймаю что-то на бульон… — и с этими словами орк без раздумий взвился вверх по стволу мощного дерева как самый настоящий кот.
Гэвианет предпочла удовольствоваться водой и бульоном, Самри не побрезговал пойманной птицей. Выезжали они спокойно и не торопясь, снова на разных телегах. Самри не подпускали к детям, и принцесса понимала, почему. Еще научит чему-то плохому новое орочье поколение.
Она притиснула к себе парочку мелких орчат, увлеченно дергающих друг друга, и взялась рассказывать сказки. Настроения это не добавляло, но дети притихли и слушали историю великого ученого Тонура, который изобрел когда-то давным-давно способ выращивания водорослей в закрытых водоемах. Благодаря Тонуру вся пищевая промышленность гааш скакнула вперед в развитии, облегчив жизнь многим болезным. В виде сказки все было просто и немножко наивно, в жизни все оказалось намного сложнее. Тонур сделал свое открытие на пороге смерти…
На этот раз путь пролегал мимо деревень и полей, на которых колосились различные насаждения. Гаросу пришлось уйти в самое начало каравана и терпеть болтовню главы купеческой гильдии.
Ничего нового он не узнал. Ему было скучно и хотелось закурить. Возможно, именно поэтому он первым увидел, что с поля, раздвигая высокие пшеничные колосья, выбежала оборванка. Девчонка в драном сарафане и в крови с воплями кинулась буквально под копыта мулам и все, что только и можно было разобрать с ее слов — это «они нелюди» и «маму убили»… Караван замедлился, пока шаман сгреб замученное тельце одной рукой и поил пострадавшую успокоительным снадобьем.
За девчонкой так никто и не выбежал, но вот сама она, прежде чем уснуть, блажила о ватаге какого-то Зальтарга Кровавого… И это имя купцам, в отличии от самого Гароса, явно было хорошо известно.
— Нужно ускорить шаг! Внимание всем, мы должны добраться до Нирсты прежде, чем стемнеет! — отдал распоряжение глава каравана, а Гарос со вздохом вернулся в конец к принцессе, не зная, куда бы пристроить грязного и замученного человеческого детеныша — на телеге с принцессой дети и шкуры на продажу. Светлый мех может запачкать кровью. А у пленника ничего не подстелено, вот и думай…
— Давай ее сюда, — Гэвианет быстро подавала шкуры, подоспевшая орчанка шустро перетягивала их в сторону, а после забрала детей. Принцессе пришлось отдать раненой свое покрывало, но об этом она думала в последнюю очередь. — Видимо, у тебя судьба такая — подбирать раненых девушек. Что с нею случилось такое?
Непривычный вид алой крови несколько смущал гааш. И как это лечить в условиях трясущейся телеги она не знала. Мулов отчаянно подгонял один из орков, что-то громко кричали впереди каравана. Нападение? Снова ужасы и смерти? Что за жизнь…
Гарос же от слов принцессы криво усмехнулся. Судьба, да? Сначала бродячая ведьма, затем эльфийская студентка из факультета боевиков, потом еще много чего, а теперь вот это…
— Не бойтесь, нападение наверняка произошло на южном тракте, за теми полями, — широким жестом окинул огромное поле шаман, с каким-то уважением глянув на забывшуюся сном находку. Это значит, что раненная человеческая девка, у которой еще грудь не выросла, пробежала по прямой целое ржаное поле. И откуда силенки-то взялись?!
— Ты можешь ее вылечить? Ты же лечил меня. А это человек, они тебе знакомы, — Гэвианет провела ладонью по широкой стертой ране на шее девушки — след то ли от веревки, то ли от мешка. — Она теряет кровь, — принцесса подняла ладонь, окрасившуюся алым. — И я не знаю, смертельно для нее это или нет. Для нас такие раны не опасны, но у нас и кровь сворачивается быстрее.
Присмотревшись, Гэвианет покачала головой, разглядывая заляпанное кровью платье.
— Не уверена, но у нее еще… думаю, произошло что-то очень ужасное. Она ранена в живот или ниже, здесь на одежде кровь…
Орк проследил за жестом иномирянки и зло нахмурился.
— Да чтоб оно у них сгнило заживо! — сплюнул он, на ходу извлекая заживляющие зелья и мази. — Я не целитель. Чтобы воззвать к духам, мне нужно сесть в круг и воззвать к стихии, лучше воде. Воздух к лечению годится еще меньше, чем огонь, — нехотя объяснил он, мрачно думая о том, что если «рана» у этой девчонки — то, что он думает — она может и помереть, если чего-то не сделать. А лекарей нет. Точнее есть. Жена главы гильдии. Но та сейчас занята — орет на всех. Шаман опять ругнулся, достав из-за ворота небольшую колбу — зелье стазиса. Такой малявке хватит капли, чтоб время для тела замерло на день-два. А за это время можно добраться до города и передать ее нормальному лекарю. — А рана… Смертельная или нет, а вот детей у нее теперь уже наверняка не будет.
— Великая праматерь… хочешь сказать, что ей так топорно вырезали женские органы? — Гэвианет со священным ужасом уставилась на девочку. — Какие звери так поступают? Это же простая операция, всего несколько минут. И ее делают только взрослым женщинам, осознающим свое предназначение не в материнстве… Какой кошмар… это же живодерство… — Гэвианет растеряно смотрела, как орк вливает в рот девушке какое-то лекарство. Она совершенно не понимала, как может происходить такой ужас. Сама она эту процедуру прошла без всяких потрясений, честно зная, что ее предназначение быть политиком и дипломатом, а не матерью. И то, гааш удаляли всего лишь один яичник, дезактивируя второй, оставляя только гормональную поддержку организма. Это прекрасно регулировало численность их народа до выхода в космос.