— Знаешь, принцесса, ты ведь тоже зря в крайности впадаешь. Вы оба… Да наш мир не кущи небесные, как любят баять людишки. Но и не так все мерзко. Да, есть твари. Редкие мрази. Да, все убивают. Это часть жизни. Ее круговорот.
— Сложно привыкнуть к тому, чего раньше не видел, — спокойно ответила Гэвианет, заползая на свободную кровать и скручиваясь в узел. — Тебе легко говорить, поскольку ты здесь живешь с самого появления на свет. Но смотри — ты единственный из всех окружающих, кто не шарахается от нас. Думаешь, кто-то другой был бы более благосклонным?
========== Глава 17 ==========
На тот раз Гарос призадумался, погружаясь в воду по шею, из-за чего ноги высунулись из воды от пяток до колен.
— Твоя правда, я сам странный. Но среди русалок ты никого не удивишь. Лесные эльфы тоже наверняка решили бы тебе помочь. Но дело не в том. Мир ведь опасен. Есть не только разумные и звери… Есть монстры. Как обычные, так и те, что прячутся среди нас под внешностью подобных нам. Есть люди, которые убивают потому, что им так хочется. Есть целое племя орков, в котором не видят ничего плохого в людоедстве. Таков мир. Он жесток. Но и красок в нем немало. Просто тебе не повезло. Так бывает.
— Как сказать, как по мне, то повезло даже чересчур, — Самри довольно выполз из-за стола и подошел к бадье. — Ну что, будешь связывать или понадеешься, что не сбегу?
Гэвианет равнодушно хмыкнула, глядя на этого позера. Доказывать и пытаться их переубедить… какой смысл? Она зря потратит остатки сил и еще больше пошатнет хрупкое равновесие в голове. Лежа на мягком, продавленном матрасе, покрытом тонкой простыней, она раздумывала о том, что зря гааш вообще пошли за пределы своей системы. Жили бы себе потихонечку и горя не знали. Не было бы ни покушений, ни попыток переворотов, ни убийств, ни смены приоритетов. Были бы рабочие, изобретатели-ученые, хорошие воспитатели и наставники, великие матери, врачи, политики, королевский род… Все выполняли бы свои функции и были бы счастливы. А сейчас пошла такая неразбериха, что ничего не поймешь. Король не авторитет, воины не авторитет, дипломаты стали разменной монетой, а простые рабочие почему-то хотят изменить свою жизнь и делать, что хотят. Многотысячелетний уклад общества рушился на глазах. Самри — одно из доказательств этому. Еще несколько десятков лет — и общество гааш изменится навсегда.
— Ну да, тебе повезло, правда, я как-то сомневаюсь, что тебя не придушили бы твои же подельники, если бы нашли на условленном месте, — спокойно заявил шаман, лениво приоткрывая один глаз. — Им нужно было убрать принцессу. А ты у нас… герой. Эдакий агент сопротивления. Я не ошибаюсь? — и говорил он спокойно, но до того насмешливо, что не понять его отношения к ситуации было сложно. — Так вот, Самри. Я знал немало героев. Но вот в чем беда. Они все мертвы. Потому что живых героев не бывает. Есть недобитые, — он вальяжно потянулся, садясь в бадье, и принялся расплетать косу. Его взгляд упал на принцессу и смягчился. — Полно, твое высочество, разве можно показывать такую постыдную слабость перед врагом? Впрочем… Я тебя отчасти понимаю. Окажись я в месте, где не вынужден сражаться изо всех сил за свое существование, явно впал бы в ступор! Но скоро ты вернешься домой, и встреча со мной будет казаться всего лишь очень плохим сном…
— У нас еще нет правил для поведения с врагами. Поэтому я не могу понять твоих слов, — тихо проговорила Гэвианет, рассматривая деревянные доски пола и покрывающий их тонкий, немного затасканный половичок. Жители этого мира просто обожали тряпки. Им, видимо, было плевать на насекомых, живущих в таком количестве тряпья. Ладно, допустим, их телам холодно, и они носят одежду. Но какой смысл вешать тряпки на окна, бросать их на пол, цеплять на стены? Полу, стенам и окнам тоже холодно? Понять логику жителей чужого мира гааш было трудно. — Знаешь, Гарос, давай не будем пытаться разобраться в том, чего не понимаем. Я приму ваш мир таким, каким он есть, как бы мне не было сложно. А ты попробуй представить… ну я не знаю. Вы держите домашних животных. Вот представь, что ты такое же животное. Рожденное в уютном отсеке фермы, взращенное в тепле, комфорте и заботе. Приученное, что его жизнь в абсолютной безопасности. Просто делай свою работу, живи, общайся с другими и до самой смерти ты будешь жить в комфортной ферме, давать людям молоко и шерсть. А потом внезапно ферма рушится, и такое животное попадает в совершенно другой мир. Мир, в котором есть хищные животные, в котором полно опасностей и все непредсказуемо. Это тяжело, Гарос. Особенно делать такие открытия, от которых становится дурно.
Орк в ответ на сие лишь вновь прикрыл глаза и хмыкнул.
— Ну, вы пока больше похожи на сбежавших из института благородных девиц. Там, по слухам, даже слов неприличных не знают, — решил свести все к шутке он. — Вообще, все это странная история, а тебе принцесса, все же стоит всерьез начать учиться себя защищать.
— Давай завтра, а? Да и сомневаюсь, что ваши учителя смогут придумать что-то для меня. Мы слишком отличаемся от вас, — Гэвианет уткнулась обратно лбом в хваты и зевнула. Спать хотелось, но сон не шел. Стоило только попытаться уснуть, как перед глазами выскакивали кошмарные картины сегодняшнего дня. Гааш мученически скривилась — подумать только, как хрупка психика! Достаточно небольшого пинка от реальности, чтобы вся налаженная схема развалилась как карточный домик.
— Спи давай, ты сильная, — усмехнулся Гарос и, погладив иномирянку по голове как кошку, взгромоздился в постель, не забыв надеть белье. Перед людьми или сородичами он бы одеваться перед сном не стал. А перед иномирцами стало неожиданно стыдно. — Да охранят великие духи наш сон, — пожелал он при этом, замыкая охранный контур так, чтобы нельзя было не только войти, но и выйти. Самри он связывать не стал, веря в то, что замкнутых на стены комнаты чар хватит.
Гэвианет согласно буркнула, что, дескать спит, но сон не шел. Она прислушивалась к шуму города, доносящемуся из-за неплотно прикрытого окна. По дороге грохотали повозки, кричали животные, громко переговаривались люди. Видимо, постояльцев в гостинице прибавится… А еще регулярно перекрикивались стражи, что поначалу ее пугало, а потом стало способом высчитывать время. Один патруль — равный промежуток времени — второй патруль и так далее. Девушка прислушивалась к шагам постояльцев по лестнице. Тихие шаги — служанки-работницы. Тяжелые шаги со стуком каблуков — хозяин заведения или толстый постоялец. Цоканье тонких каблучков — вероятно, местные женщины. Она видела какое-то непонятное устройство на ногах одной дамы. Мельком, правда, но вот сообразить, зачем нужен тонкий каблук, на который и не обопрешься толком, гааш не сумела.
Приоткрыв глаза, Гэвианет немного переместилась так, чтобы видеть окно. Плотная, почти осязаемая темнота за ним ее сильно смущала. На родине ночью было достаточно светло благодаря двум лунам и огромной планете-гиганту Тамосу. Он светил почти каждый день, а его затмения отмечались как великие праздники. Здесь же звезды можно было увидеть только с улицы, а никак не через маленькое окошко с замусоленным стеклом.
Гаросу было элементарно лень вникать во всякие глупости, и он лишь покрепче укутался в одеяло. На него сон наоборот наткнулся резко, погружая в мутные видения…
Пробуждение случилось когда колыхнулся охранный контур. Он резко сел на постели, озирая всю комнатушку, но в следующий миг успокоенно вздохнул. Снаружи кто-то грязно выругался, явно застряв отмычкой в заколдованном замке.
Вот же ворюги! Отрывисто цыкнув клыком, шаман замкнул контур так, что пальцы вора намертво прилипли к отмычке. Оставалось лишь подняться, оказаться перед дверью и, щелкнув замком, резко дернуть ее на себя, практически затаскивая внутрь нечто мелкое, плюгавое и условно мужского роду…