— Все в порядке, верховный шаман, — склонила голову орчанка и протянула ему флягу с водой. — Выпейте, вам нужно восстанавливать силы. Скоро глава каравана разберется с оставшимися разбойниками, и мы сможем продолжить путь, заодно поищем ночевку. Я сейчас попробую найти что-то поесть, — женщина удалилась в поисках уцелевших запасов провизии. Разграбить караван ватаге не удалось, но некоторые мешки в сутолоке оказались распороты, несколько оставшихся шкур были испорчены кровью, а пара телег — сломаны.
Гэвианет толклась между орками, будучи в роли «принеси-подай, иди к черту, не мешай». Силенок гааш явно не хватало таскать тяжелые человеческие тела, поэтому ей поручили простейшее дело — инспекцию повреждений. Так что ей пришлось обходить телеги и записывать на выданный клочок бумаги обгрызенным карандашом что и в каких количествах испортилось. То, что еще можно было отчистить, Самри откладывал на одну сломанную телегу, а что безнадежно загажено — в другую. Смысл перестановки ясен, а вот способ реализации… Глядя на тянущего здоровую пятнистую шкуру Самри, Гэвианет хмуро улыбалась — ситуация комичная, а вот настроения смеяться нет.
— Кроме Зальтрага мы опознали еще троих наградных, — выступил вперед высокий худощавый человек из купеческой братии. — Один готов отвести нас в хранилище с награбленным, если мы его отпустим — его голова оценена в десять золотых, — продолжил тот, и Гарос, хмыкнув, вылез из телеги, стараясь не показывать слабость ни единым жестом. К пленнику его подвели сразу и без лишних слов. Тот, зеленый от ужаса, валялся прямо под тем самым деревом, на котором висел, щедро окропляя корневище своей кровью, сам Зальтраг. Его не сняли, похоже, ради устрашения. Очень уж пугающе смотрелось тело, часто пронизанное тоненькими древесными побегами, словно белыми застывшими червями.
— Готов подкупить нас в обмен на свободу? Ведь жизни тебе нет — если не мы, то люди тебя либо сгноят в тюрьме, либо… — проговорил Гарос, пройдясь взглядом по выжившим. Да, за истребление этой швали им уже полагается награда, которая покроет любой ущерб. На остаток можно будет купить настоящих крепких лошадей, с которыми жить будет значительно легче. Да что там — за десять золотых можно купить коров с быками на развод!
— Да повесят меня, знаю! Но вот что… Я просто хочу уйти! — некрупный мужичок с бегающими глазками прирожденного вора выглядел хмурым и смирившимся. — Я честно приведу вас в нашу пещеру, там есть люди, которых наш атаман сбывал работорговцам в Мелесту.
— Да, а потом мы тебя отпустим и появится новая ватага, да? — криво усмехнулся Гарос, думая о том, что у него есть неплохой вариант для компромисса.
— Да не будет ватаги! Скроюсь в каких-то трущобах и все…
— Хм… Вот что, мы не люди, я тебе сразу говорю — ты покажешь нам ваше укрытие, а я приведу приговор в исполнение проклятие праведности. Согласен? — под испытующим взглядом шамана говорливый разбойник посерел. Проклятие праведности было редкой дрянью. У человека медленно и очень мучительно начинали заболевать, загнивать и отказать те части тела, которые замешаны в мерзостях — руки за воровство, чресла за изнасилование и сердце — за убийство. В конце концов это работало даже если проклятый просто отдавал приказы — тогда начинала загнивать голова. И это все знали очень хорошо. Согласиться на такую принудительную праведность сразу дураков не было.
— Ладно. Я согласен. Кто со мной пойдет? — совсем убитым голосом выдохнул разбойник, и Гарос огляделся по сторонам. Тут же подняли руки обе взрослые дочки главы каравана.
— Мы пойдем и посмотрим, — заявила одна из них — довольно симпатичная орчанка, если не брать в расчет ее рост и вес. Миловидное лицо сочеталось с крепким телом и недюжинной силой.
Вторая сестра согласно кивнула, не считая нужным говорить что-либо. Сегодняшний день и так все прояснил. Вместе с сестрами вызвались пойти и двое охранников каравана — вполне возможно, что в пещере стерег рабов кто-то из шайки, не участвующий в нападениях.
Оставшиеся караванщики взялись за ремонт своих телег, не желая застрять на месте бойни до самой ночи. Гэвианет отчиталась главе каравана за убытки, чувствуя себя не в своей тарелке. Бумажку с подсчетами она заполнила своей письменностью, так что пришлось все зачитать вслух. Девушка напряженно косилась то на бродящего в поисках приключений Самри, то на связанных разбойников. От чего-то она до сих пор не чувствовала себя в безопасности, глядя на эти страшные рожи. Ух их-то в противовес всем другим лицам, она почему-то запомнила. Было что-то такое в людях, преступивших черту, нечто непонятное, злобное, страшное и первобытное. Что-то очень далекое и неправильное. И это «что-то» постоянно проскальзывало на их лицах, словно тень.
Она уже не имела права тыкать их пальцем и клеймить: «убийца!». Она сама стала такой же. И от того, что пришлось преодолеть эту важную границу, это цивилизованное поведение, Гэвианет было страшно и тошно. Она представляла себя там, возле дерева. Вдруг и ее когда-то постигнет такая же участь?
— Так, господа иномиряне, вы — с нами! — не терпящим возражения тоном рявкнул Гарос, двинувшись в сторону Самри и бросив взгляд на принцессу. Обновлять морок он не стал. Скрывать от своих не нужно, а пленники сейчас наверняка такого навидались, что уже эти существа их не напугают.
Самри получил тюк крепкой ткани, а принцесса — небольшой топор.
— Нам, возможно, придется вырубать палки для волокуш. А у остальных в руках должно быть оружие и… На, глотни, полегчает, — вслед за топориком он протянул принцессе флягу с крепкой ягодной настойкой. — Один глоток!
Гэвианет понюхала содержимое фляги и оно ее как-то не сильно привлекло. Пахло скисшими ягодами и еще чем-то знакомым, медицинским… так иногда могло пахнуть в клиниках и диагностических центрах после обработки. Не решившись спорить, она попыталась сделать глоток, но адская настойка обожгла горло. Закашлявшись, гааш едва не выронила флягу и тут же сунула ее обратно орку. Горло и рот просто пылали.
— Что… что это за гадость? — она едва сумела пошевелить обожженным языком.
Мужчина рассмеялся и вручил ей флягу с водой.
— На, запей, не бойся, станет легче, — устало ухмыльнулся он и сам приложился к настойке, после чего протянул ее Самри.
— Вот, тебе тоже не помешает, у тебя глаза как у ушибленного на голову берсерка.
Самри отпил осторожнее, только издал какой-то неопределенный звук, будто крякнул. Гэвианет тем временем прихлебывала воду мелкими глоточками, цепляясь за фляжку и надеясь, что не отравится в этом мире окончательно. И кто здесь вообще додумался настаивать ягоды на спирту? Больные на голову! Только теперь она поняла, что за странный запах был у настойки.
— Гарос, нам бы где-нибудь помыться, а то выглядим как выходцы из ужастика, — она указала на свои грязные хваты и окровавленное лицо. Самри тоже чистотой не отличался. Орк, честно говоря, был и вовсе запачкан. Да и дыра в его одежде, залитой кровью, выглядела достаточно страшно. Они скорее перепугают тех неизвестных людей, чем смогут им помочь.
— Я не чувствую поблизости водоемов, но из крохотного родника можно худо-бедно напиться и умыться, — вздохнул шаман и повел свою команду спасения, придерживая перед собой за плечо разбойника со связанными за спиной руками.
И в самом деле, родник, бьющий в лесу из-под камней, встретился достаточно скоро. Шаман первым принюхался, присев перед крохотным источником, и лишь потом дал добро.
— Не ядовит. Все хорошо.
Орчанки, вздохнув, принялись мыть руки, выстроившись рядком, дабы никому не мешать.