Потому что… Внезапная догадка пронзила его мозг, на миг отодвинув болевые ощущения. Эльф делал это не для того, чтобы получить информацию. Все, что мог, Самри уже и так рассказал, без пыток. Он не знал больше никаких имен, мест встреч, общей программы и чего, собственно, добивается его движение. Прав? У всех гааш есть права. Имен? Гааш получают имена. Не все, но получают. Свободы? А что есть эта свобода? Эльф вот свободен его резать просто потому, что ему так нравится и хочется. Вот свобода эльфа. Его свобода нарушает свободу Самри, который не хочет, чтобы его резали. Так что же такое свобода в истинном понимании?
— Чего ты еще от меня хочешь? — прошипел гааш, стискивая зубы. — Я рассказал тебе все, что знаю сам. Мой исполнитель, которому я приказывал, мертв. Все думают, что я тоже мертв. Мои кураторы не называли имен. Местом нашей встречи был бар «Малютка» на одной из станций гааш. Ты туда все равно не попадешь, да тебя туда никто и не пустит. Больно внешне отличаешься, — он нервно хихикнул, представив эльфа, пытающегося неведомым образом проникнуть в место отдыха гааш. То-то будет весело! Паника поднимется изрядная.
— Ну на самом деле ты и правда уже сказал все, что мне было нужно. И я не любитель подобного, — все тем же спокойным голосом протянул эльф и, поднеся лезвие ко рту, замешкался, а затем слизнул капли прозрачной крови с плоской стороны лезвия. — Не ядовито. И не так мерзко. Но мне нужно, чтобы ты сам вытащил бомбу и отдал мне. А одними словами такого не добиться. Ведь… Ты же ребенок, который если и может кого убить, то исподтишка используя какое-то оружие или чужую стратегию. Вы убиваете, не зная, что такое боль, — несмотря на тихий и совершенно спокойный голос, глаза эльфа полыхали багровым. — А теперь вот что — боль чувствует все живое, которое имеет сознание. Если не чувствует — значит не живет. Тебе нравится боль? Хочешь продолжения? Я могу разрезать кожу на твоем щупальце и снять… как оболочку с колбасы. Могу нарезать его тонкими кольцами, ведь… Каждый, умирая, чувствует боль, — вот теперь он улыбнулся, зло, горько и довольно безумно. Его задачей было подвести этого глупца к краю. А все потуги на пробуждение совести — это Гарос дурно на него повлиял.
— Почему сам? Лезвие у тебя, ты можешь сделать два небольших надреза, — Самри кривовато усмехнулся. Это же надо — облизывать нож! Никто из них до такого не додумался. Если он выживет, то… сообщит об этом интересном мире. Многие захотят постажироваться у местных мастеров. Это намного увлекательнее, чем взрывать корабли и пытаться отравить дипломатические или ритуальные подарки…
Он указал хватом себе на бок, показывая, где именно спрятана бомба. Самри морщился — разрезанное щупальце саднило и жгло. Неприятные ощущения и довольно навязчивые.
— О, я могу тебе помочь. Но мне нужно выяснить одно маленькое соображение. Которое подтвердить можешь только ты, — улыбнулся Фэй, легко разрезая кожу на боку, но даже не думая ее трогать. — Скажи на милость, если ты решил стать уникальным и присоединиться к тем другим… Что интересного в том, чтоб убить уйму народа, не пытаясь использовать ум, чтобы добиться своих целей? Хотя о чем я говорю. Его ведь у вас нет, — презрительно проговорил новоявленный истязатель и без предупреждения вспорол кожу на груди у пленника, прочертив горизонтальную линию. Это могло помочь держать напал. Возможно… Эльф подумал о том, что малец точно сорвется, лишившись одной из своих ног.
Самри хрипло вдохнул воздух, а после заорал. Ладно, бомбу этот чудак не хочет вынимать сам, но зачем разрезал грудь? Прозрачные струйки крови потекли по телу, сам он мог видеть белые с тонкими сероватыми прожилками мышцы груди. Зачем? Чего этот эльф добивается?
— Откуда мне знать? — растеряно выкрикнул он. — Я не предводитель и не хварс, чтобы прочитать мысли предводителя! Это его решения, он сказал — нужно уничтожить королевский род. Мы делаем. Что ты хочешь от меня? Твой король тебе скажет, и ты тоже сделаешь! Или будешь перечить своему королю и не выполнять его приказы? Так тебя тоже убьют, а приказ выполнит другой, который не перечит.
— На самом деле да. Вот только я-то буду знать, что это неправильно и буду крутить ситуацию из своих изображений, — до одури спокойно ответил эльф, легким заклинанием затворяя раны, чтобы гааш не истек кровью. — Но знаешь, попробовав твою кровь, я понял одну забавную вещь. Та дрянь в твоем теле завязана на какую-то ситуацию. Попробуй её достать сам. Я уверен она не сработает. Им не нужно, чтобы ты спасал свою жизнь с её помощью, — самым ужасным было то, что истязатель был абсолютно уверен в своих словах.
— А если она взорвется? — хрипло пробормотал Самри, ощупывая ноющий бок. — Ты взлетишь на воздух вместе со мной. Возможно, твой друг и Гэвианет погибнут. Силы заряда должно хватить, чтобы уничтожить и этот дом, и несколько соседних. Ты серьезно хочешь подвергнуть риску себя и своих друзей?
— Посмотрим, — спокойно ответил эльф, на всякий случай накладывая на комнату еще один слой щитовых чар.
Гааш знал, что может умереть, знал, что возможно, это его последние минуты жизни. Но все же не смог сдержать злорадной усмешки. Отлично, если бомба взорвется, он выполнит свою цель — уничтожит принцессу. Двумя неделями раньше или позже… какая разница?
Он зарылся пальцами в кожные складки. Зачем природа наделила гааш этими складками, Самри не знал. Ученые строили разные теории, а после сошлись на одной — в этих кожаных складках когда-то давно древние первобытные, почти неразумные гааш переносили яйца. Яиц было много, поэтому складки-карманы имелись и у женщин, и у мужчин. Возможно, даже грели их своим телом, чтобы дети получились сильнее и здоровее. Теперь же в таких складках гааш переносили разную мелочевку… и бомбы. Круглые сферы идеально подходили по размерам под эти складки. Он разжал мышцы-сфинктеры и извлек испачканную в крови после порезов серебристую сферу с небольшим углублением в середине.
Эльф хмыкнул, не реагируя на подначку. Пожалуй, эта комната после всех ухищрений сдержит не просто какой-то там взрыв, но и бушующего дракона, если бы он сюда влез. Больше его заинтересовала так называемая бомба. В этом мире были целых две стороны, пытающиеся изобрести как можно более эффективную взрывчатку. Гномы и алхимики. Но у первых бомбы получалось крайне громоздкими. А у во вторых были проблемы с убойной мощью и дороговизной ингредиентов. Но перед ним была крохотная яйцеобразная штука, мощи которой, по идее, действительно хватило бы на уничтожение дома.
Пальцы Самри сжались на бомбе, Фэй дрогнул, следя за ним. Раздался щелчок и… ничего.
Взрыва не случилось. И в следующий момент тоже.
Бомба взрываться не собиралась.
Самри как-то обиженно посмотрел на бомбу. Словно маленький ребенок, которому обещали конфету, а дали невкусный брикет и заставили съесть все до крошки. Она не взорвалась и даже не активировалась. Он нажал сильнее, но ничего не произошло. Не разгоралось пугающее синее сияние, не начиналась реакция чего-то там заумного, о чем вещал вшивающий бомбу гааш… Получается, это фикция? Муляж, игрушка, чтобы он верил в нее? Чтобы думал, что в любой момент может ее взорвать, а на самом деле был безоружным?
— Она ненастоящая, — растерянно выдохнул он. Его пальцы разжались, бомба выпала и покатилась по полу как маленький мячик. Совершенно безопасный и ни на что не пригодный. — Мне вшили муляж. Но для чего?
— Что и требовалось доказать, — вздохнул эльф и подобрал кругляш, отер от крови, подошел к пленнику и, протянув ему бомбу, небрежно залечил нанесенные повреждения. — Одно из двух: либо она должна была сработать в случае провала твоего подельничка… Либо это сработает лишь после твоей смерти, но сработает только в твоем теле, — продолжил Фэй, протягивая ему тряпицу, чтоб стереть кровь. — Впрочем, я не удивлюсь, если все подобные тебе щеголяют безобидными игрушками, считая себя куда более значимыми, чем есть.