— Вы знаете, это кошмарно… — принцесса взялась натягивать платье через голову, путаясь в складках. — Но если такая ситуация… то почему женщины не придумают что-нибудь защитное… У вас же есть оружие, вы можете защищаться… Не знаю, как-то это… настолько дико, — она наконец справилась с платьем и расправила его, привстав на щупальцах. — В конце концов можно же придумать специальную одежду для защиты. С чем-то металлическим или острым, это вполне возможно даже с вашей техникой.
— А такое и правда есть, например, у меня в корсаже десяток ядовитых игл. Магички, воительницы и даже проститутки носят оружие. С последних, впрочем, все смеются, мол им защищать-то и нечего. А среди обычных горожанок гуляет дурь на тему того, что носить оружие — грех, — похоже эта тема для служанки была достаточно животрепещущей. — Возможности есть, но… Человеческие женщины из простого сословия привыкли быть беззащитными жертвами. И это приветствуется. Например, на воительниц и боевых магичек до сих пор смотрят криво.
— Вы знаете, я понимаю все меньше и меньше… То есть, женщинам… нравится быть жертвами? Их устраивает эта ситуация? То, что их могут схватить и покалечить любые идиоты, решившие, что им это сойдет с рук? Мне кажется, в такой ситуации самое лучшее — защищать себя и не позволять им распускать руки. Да, это жестоко и непривычно, но… разве это плохо?
Она подумала, что-то ли люди настолько глупы, то ли…
— Или же их действительно устраивает такое положение вещей? — озвучила свою догадку принцесса.
— Не устраивает. Но у людей всем распоряжаются мужчины. Они тут всегда главнее. А они… Им это удобно, — Тория вновь вздохнула и покачала головой. На самом деле говорить об этом было дико. — Неделю назад прилюдно осудили и едва не забили палками женщину, которая заколола какого-то мужчину кухонным ножом. Она говорила, что защищалась, но ее тело было не тронуто, убитый ничего не успел. А значит виновата была именно убийца. Бить ее прилюдно на улице вызвался ее же муж, потому что она его опозорила. Не все так мерзко, но и это бывает.
— Вы знаете, я просто в шоке от этого… Не говорите, пожалуйста, ничего Самри — пленнику в подвале. Он не должен ничего этого знать и передать своим… товарищам. В нашем обществе сейчас и так идет раскол, назревают серьезные конфликты. Я здесь сижу тоже в результате такого конфликта. Если гааш узнают, что такое можно творить, то боюсь, раскол усугубится еще больше, добавив ко всему прочему насилие над женщинами, — Гэвианет просила не просто так. Мало ли кто чем обмолвится при этом придурке. Потом не расхлебаешь…
Служанка кивнула и как-то завистливо хмыкнула.
— Хорошо вам, наверное, без людей жить одно удовольствие! — объяснила причину своего настроения девушка. — Конечно, я ничего не скажу тому мальчику. Он не похож на монстра, но хуже всего именно те, кто не видит в своих поступках греха.
— Он просто обыкновенный парень, которому промыли мозги. Внушили свои идеалы, чужую точку зрения без объяснения, почему хорошо и почему плохо… Да, я знаю, что мы беззащитны, но мы учимся. Учимся защищаться и, к сожалению, нападать. Здесь, у вас, я очень хорошо поняла, что вся наша безобидность — это всего лишь традиция, налет цивилизации, если так угодно. Здесь я сама убила человека… плохого человека… Это тяжело пережить, я до сих пор чувствую мерзкий привкус во рту при мысли об этом… Сейчас я уже сама не знаю, что есть хорошо и что есть плохо… — Гэвианет рассказывала все это, а с души потихоньку падал камень. Она не единственная. Есть много других женщин, которые страдают от насилия. И она не одна пыталась с этим бороться. — Надеюсь, наши мужчины нашли более приятные темы для разговоров…
— Наверное! — внезапно хихикнула Тория, слегка прикрыв рот ладошкой и вдруг замерла, словно к чему то прислушиваясь. — Простите, мне пора, нужно мыть полы перед ужином. Была рада поболтать, если хотите, я в свободное время днем всегда на кухне, — протарахтела она и шустренько убежала прочь.
— С удовольствием, — вздохнула принцесса, глядя на уходящую эльфийку. Их разговор прояснил еще одну неприглядную сторону жизни этого мира. Впрочем, позитивных впечатлений ей тоже хватало. По крайней мере, оставленные платья она перемерила, кое-как подобрав достаточно просторные и вполне удобные, не натирающие бока и спину.
Основная проблема гааш заключалась в том, что их талия была достаточно тонкой, а вот дальше на месте бедер тело резко расширялось, переходя в пять щупалец. Без одежды никакого дискомфорта не было, а вот эльфийская и человеческая одежда не годилась для такого тела. Детские вещи чаще всего были слишком узкими именно в бедрах. А взрослые вещи зачастую были слишком длинными, хотя и по фигуре.
========== Глава 42 ==========
Фэйтанриль со вздохом качнул головой, когда за принцессой из другого мира захлопнулась дверь.
— Что опять? — тяжко вздохнув, вопросил Гарос. С момента неожиданной встречи он продолжал чувствовать себя странно. И неловко. Как будто вернулся в прошлое. А там все совершенно не так, как он вообще думал.
— Ниллин не знала о решении отца. И подчинилась не только ради союза с севером, — тихо проговорил Фэй, хотя, казалось, словно это все еще совершенно не то, о чем он хотел сказать. Он прошелся по комнате, считая шаги.
— Только не говори, что меня собирались прикончить за отношения с принцессой.
— Именно.
— Ваш отец совсем свихнулся?
— Он политик.
— Я уже понял, — вздохнул наконец Гарос и потер глаза. Он не знал, зачем вообще затевался этот ненормальный разговор. Это было глупо. Ему как бы не о чем говорить с тем, кто выстрелил ему в спину из эльфийского лука! Не больно. Не смертельно. Но это было…
Узкая ладонь с тонкими белыми пальцами легла ему на грудь, как раз в том месте, откуда вышло острие стрелы, наградив его тонким шрамом в виде правильной звезды. После этого Гарос и начал носить рубашки даже в племени, где все щеголяли голым торсом. Воинов шрамы украшают. А его случай особый. Потому что этот шрам — свидетельство его глупости, вспыльчивости, горячности и… предательства. Эльф не убил его тем выстрелом. Даже не собирался. Он прошел тогда мимо него, упавшего лицом в пол, макнул ладонь в его кровь и ушел. Это унижение преследовало шамана долгие годы. Оно и сейчас было с ним. А теперь этот эльфийский гад был так близко и трогал этот треклятый шрам, безошибочно найдя его сквозь ткань рубашки.
— Не собираюсь просить прощения или даже говорить, что мне жаль, что я это сделал, — тихо проговорил эльф, глядя на стоящего перед ним орка, подозрительно алыми глазами.
— Тогда какого хрена ты вмешался, зачем этот спектакль с твоей подозрительной добротой? — рыкнул Гарос, подмечая, что оппонент даже подрос за то время, что они не виделись. Все же, семьдесят лет — это для любого эльфа возраст подростковый, и не странно, что он сейчас ниже орка всего на голову. И то, скорее на половину, ибо макушка на уровне носа.
— Потому что ты — моя добыча, и я порву на куски всех, кто попытается тебе навредить! — тихо, но очень убедительно прорычал кровавый, настолько уверенно и горячо, что Гаросу захотелось попятиться. Ибо ему и правда хотелось быть как можно дальше. Потому что сумасшедшие кровавые эльфы — это очень и очень опасные монстры. А уж с такой силой, как у Фэя, этого гребанного эльфийского гения, который во всем был сильнее и талантливые своей сестры близняшки… С такой силой Гарос не мог поделать вообще ничего. Нет, рядом с источником проточной воды или в родной степи он бы еще мог использовать силу духов. Но это… Сейчас это было безнадежно.
— Так значит именно поэтому ты спас тогда именно меня, а не Третью?! Твою мать, эльф! Она была с нами десять лет! Ниллин заплетала ей косички и говорила, что всегда мечтала о такой младшей сестре! И ты пожертвовал ею ради своего даже не друга?! — едва не сорвался на рык Гарос, даже не зная, как понимать такие идиотские предъявы.