Но вот за Бальджой показалось солнце. Пора домой. Ранним утром мы не нашли косуль. Котик захотел осмотреть еще один распадок, а я напрямик двинулся в лагерь и быстро дошел до водораздела Дзурумтэ — Судзуктэ.
Ввиду необычности дальнейших событий цитирую дневник от 22 мая.
«…Осматриваясь по сторонам, в начале спуска я заметил вправо от себя на расстоянии около 170 шагов косулю, щиплющую траву под группой сосен. Видно ее было плоховато — мешал мелкий березняк, ельник, валежник. Я сделал шаг к сосне, чтобы опереть винтовку. Под ногою хрустнул сучок. Косуля подняла голову и посмотрела в мою сторону. Я застыл. Она опять начала есть. Я сделал еще два шага и приложил винтовку к стволу дерева. Теперь была видна только задняя часть правого бока зверя. Я вы-целил и выстрелил.
Коза метнулась, неподалеку выскочила другая, и обе быстро бросились вниз по склону, тотчас исчезнув в поросли. При этом коза, в которую я стрелял, повернулась ко мне левым боком, и я увидел на нем огромное красное пятно — выходную рану.
Я быстро прошел на место кормежки, а оттуда — по направлению, взятому козой. Поиски мои продолжались около часа. В 40 шагах (от начала пробега) я заметил большое пятно крови на березке. В 15 шагах от последней нашел на земле обрывки кишок. Осмотрелся кругом — козы нет… Стал в разных направлениях искать дальше. Наконец, на расстоянии 27 шагов, около колодины, нашел желудок (!) и в семи шагах от него- пятно крови. Опять долго и кропотливо искал, пока около другой колодины не обнаружил на березке петельку тонкой кишки, а на самой коло-дине — продолговатую каплю крови, указавшую мне направление бега. С большим трудом, двигаясь концентрическими дугами под гору, я нашел, наконец, в 50 шагах (от кровавой капли) еще кусочек тонкой кишки на ветке и только в 20 шагах от этого знака — мертвую косулю с переломанной задней ногой. Таким образом, животное с совершенно развороченной брюшной полостью пробежало 176(!) шагов — около 150 метров — и, возможно, продолжало бы бег, если бы не сломало ноги, споткнувшись о ствол палой лиственницы».
У всякого охотника найдутся неприятные воспоминания, которые он избегает тревожить. Но я привел это протокольное, сказал бы «клиническое», описание, чтобы из этого случая неопытные охотники могли извлечь для себя пользу.
Ведь если бы коза не повернулась на 180 градусов в начале своего смертного пробега, я не увидел бы раны и, уверенный в промахе, пошел бы домой, в лучшем случае поверхностно осмотрев место, где паслись козы.
С этого дня я твердо усвоил правило — осматривать после выстрела место, где находилась дичь. Это правило как некий закон было принято и всем отрядом. И сколько раз впоследствии благодаря неукоснительному соблюдению этого закона нам удавалось находить подстреленного зверя.
Утро оказалось добычливым. Мы принесли домой козу, козла (которого убил Андрюша), тетерку и дюжину рябчиков. В течение нескольких дней весь отряд питался дарами леса.
ЧЕТЫРЕ КОСУЛИ
15 апреля Андрюша обнаружил в вершине Бальджи свежие следы изюбрей. Звери были спокойны и не спеша передвигались вполгоры вниз по долине. Чтобы верней добиться успеха в предстоящей охоте, тотчас был послан гонец на Дзун-Модо, и поздно вечером в наш лагерь приехал А. А. Кузнецов со своим приятелем Корчановым — тоже охотником.
Непотревоженные олени передвигаются медленно, а иногда и подолгу кормятся на одном и том же месте. Мы решили попытаться захватить изюбрей «в вилку». По этому плану Андрюша с Корчановым должны были спуститься в долину Бальджи километрах в четырех от ее вершины, а затем медленно передвигаться вверх навстречу нам, а мы — обыскать верхние распадки, постепенно продвигаясь книзу. Задолго до света мы выступили в поход и немедленно разошлись по намеченным путям.
К нашему несчастью, ночью сильно мело, и следы табуна исчезли. Долго мы с Алексеем Александровичем шарили по распадкам, поднимались на водоразделы, заглядывали в смежные пади, но изюбрей не нашли.
Поднявшееся солнце застало нас на небольшой лесистой гриве между двумя боковыми распадками Бальджи. Охота кончилась. Нам захотелось отдохнуть перед тем, как начинать утомительный подъем к перевалу в Судзуктэ. Мы расчистили от снега небольшую площадку под деревьями, соорудили скромный костер и с удовольствием присели около него на срезанные сосновые ветви.