Постоялый двор заметно отличался от тех зданий, которыми был застроен город. Этажей в нём было в два раза больше, чем в городских зданиях такой же высоты. Было очевидно, что он предназначен не для великанов, а для простых людей.
Сесем с Дедалом поднялись на второй этаж, прошли вдоль длинного общего коридора, и вошли в одну из комнат, вся мебель которой состояла из двух стульев, грубо отёсанного деревянного стола и двух тюфяков, лежащих прямо на полу. Сесем растерянно остановился, а Дедал вытащил принесённую еду и разложил на столе.
– Садись, – указал мужчина на один из стульев. – Утолим голод, и ляжем спать.
Юноша сел, и только тогда почувствовал, насколько сильно проголодался. Дедал разломал принесённые лепёшки, разлил вино в глиняные чашки, выпил и принялся за каплуна. Сесем сидел, о чём-то думая, и не притрагивался к еде.
– Почему не ешь? – спросил удивлённо Дедал.
– Я должен сначала что-то сделать, прежде чем приступить к еде. Обязательно. Но не помню, что, – растерянно ответил юноша.
– Может быть помыть руки перед едой? – с улыбкой предположил Дедал.
– Да! – радостно воскликнул Сесем. – Помыть руки. Именно это мне и надо сделать.
– Ну, вот, – рассмеялся Дедал. – Я оказался прав. Ты – необычный.
– С чего ты взял?
– Только необычные моют руки перед едой. На Рее не так много воды, чтобы тратить её на такие пустяки, – объяснил Дедал, обгладывая крылышко каплуна. – В иных местах вода дороже золота. Да что там золота! Дороже жизни! Поэтому мы не можем себе позволить тратить воду попусту. Выпей-ка лучше вина, и ты забудешь об этой глупости, – посоветовал мужчина.
Сесем выпил приятную на вкус чуть обжигающую жидкость, и почувствовал, как тепло радостной волной разливается по телу. Через секунду он действительно совершенно забыл о том, что надо мыть руки, и с жадностью принялся за еду. Дедал постоянно наполнял чашки вином, не переставая жевать. Сесем следовал его примеру.
– Слава всевышнему за эту прекрасную трапезу, – произнёс Дедал, проглотив последний кусок.
– Кого ты называешь всевышним? – спросил Сесем, вытирая замасленные руки холстиной, в которую была завёрнута еда.
– Не знаю, – простодушно ответил Дедал. – Все говорят, и я говорю. Может быть, того, кто присылает вас зачем-то сюда. А может, и кого-то другого. Не знаю, да и знать не хочу. Скажи-ка мне лучше, куда ты собираешься идти дальше, если не секрет.
– Не знаю, да и знать не хочу, – повторил юноша слова Дедала и засмеялся.
– В любом случае запомни, что тебе надо завтра до полудня покинуть этот город несмотря на то, что ты – необычный. Наши мудрецы говорят, что лучше избегать неприятностей, чем искать их. У тебя нет коня и тебе придётся путешествовать пешком, поэтому тебе надо как следует отдохнуть, а я уеду ещё до наступления полуночи, так что мы больше не увидимся.
– Почему? – огорчённо спросил Сесем.
– Действие перемирия заканчиваются в полночь, поэтому все воины должны до наступления этого срока покинуть город. Да и не только в этом дело. На меня могут напасть разбойники, и отобрать всю выручку. И вряд ли тогда поможет городская стража. Даже если стражники и застукают грабителей на месте преступления, всё награбленное заберут себе. Я не могу так рисковать, потому что от того, привезу я деньги или нет, зависит не только моя жизнь, но и жизнь брата и всей его семьи, – сказал Дедал, укладываясь на тюфяк.
–А как же остальные? – спросил юноша.
– Остальным даётся время до полудня, чтобы беспрепятственно уйти. Не забудь это! – объяснил Дедал, и повернувшись к стене, тут же захрапел.
Юноша посидел ещё какое-то время, глядя на темнеющее небо и решил последовать совету Дедала.
Глава 3
Утром Сесем проснулся от чувства сильной тревоги, вскочил на ноги и тут же вспомнил вчерашнее предупреждение. Взглянул в окно и понял, что проспал. День давно наступил, но сколько сейчас времени не знал. Выскочил в совершенно пустынный коридор, затем на улицу, и побежал к выходу из города. До открытых ворот оставалось не более двухсот метров, когда раздался звон башенных часов. Интуитивно почувствовал, что наступает полдень, но, увидев, что творится впереди, понял, что проскочить в открытые ворота не успеет. Пытаясь в спешке выбраться за пределы города, перед самыми воротами сцепились колёсами две большие телеги, наглухо загородив проход. Возницы яростно хлестали лошадей, но телеги ещё больше сцеплялись, и надежды на то, что они расцепятся, не было никакой. Проход был полностью перекрыт. По бокам ворот стояли два великана в доспехах с плетьми в руках и злорадно улыбались. Сесем остановился как раз в тот момент, когда раздался последний удар курантов. Теперь и эти торговцы, и он сам, становились добычей великанов. Сесем это помнил, но о себе не думал. Оглянулся вокруг и увидел рядом с воротами довольно много зевак-великанов, собравшихся на последнее в этом году представление. Они знали, что будет с теми, кто не успеет покинуть город, и заключали пари, пытаясь угадать точную судьбу этих несчастных реян: кого из них убьют, кого возьмут в рабство, а кого зажарят. Недолгие наблюдения Сесема прервал отчаянный крик одного из реян-торговцев. Великан-стражник схватил его как котёнка, поднял на вытянутой левой руке и злорадно загоготал. Злобный хохот тут же подхватили собравшиеся сородичи. Они потешались над извивающимся и пытавшемся вырваться пленником, а стражник поворачивался из стороны в сторону, демонстрируя жертву. Возмущение Сесема достигло предела и он, не думая о последствиях, что есть силы закричал: