– Насколько я поняла, отец Стивена лечился в психиатрической больнице, где встретился с его матерью, – охотно и деловито поясняет она. – Они стали жить вместе. Думаю, у них обоих были серьезные проблемы с психикой. Стивен стал плодом этих отношений. Так что у него интересные гены с обеих сторон.
Сводный брат Питера, Джолион Джекли, описывает все это немного более романтично.
– Они были родственными душами, – говорит он.
Большую часть жизни Джолион работал актером и театральным менеджером. После нескольких моих обращений он согласился на короткую переписку по электронной почте и подтвердил, что родители Стивена действительно познакомились на психиатрическом отделении.
– Дженни лечилась там уже давно, а Питер попал туда в результате развода после первого брака, – объясняет он. – Их встреча стала дорогой к выздоровлению, а Стивен – благословением и счастливым плодом их истинной любви друг к другу.
Однако, называя их отношения «дорогой к выздоровлению», он, возможно, выдает желаемое за действительное. И Дженни, и Питер с переменным успехом боролись со своими болезнями на протяжении всего детства Стивена. Это не значит, что мальчик не испытывал к ним той неистовой любви и привязанности, которую большинство маленьких детей испытывают к своим родителям. Описывая мать, Стивен всегда подчеркивает ее доброту, благородство и сострадание.
– Она была очень творческим человеком, много рисовала, увлекалась садоводством и природой, любила животных. Честно говоря, таких людей, как она, на свете мало.
Но такой его мать была, только когда ей становилось лучше.
– Когда ее состояние ухудшалось, наша жизнь превращалась в хаос. Беспорядочная перестановка мебели обычно означала начало болезни, за этим следовала громкая музыка, все окна оставались открытыми, а вещи выбрасывались.
Громкая музыка, в частности, беспокоила Стивена. Мать часто включала «Битлз» на все более высокой громкости по мере приближения к психотическому эпизоду («Это одна из причин, по которой я теперь не слишком большой фанат их творчества»). Помимо параноидальных галлюцинаций, когда мать зацикливалась на изображении глаз и ощущении, что за ней наблюдают, у нее также случались слуховые и зрительные галлюцинации. Искаженное восприятие реальности делало ее испуганной, злой и маниакальной. Из рассказов Стивена складывается отчетливое ощущение, что эти ее эпизоды помешательства повлияли на формирование его личности в детском возрасте. Точно так же, как Стивен умел завлечь Бена Уивера в свой яркий воображаемый мир, он сам не мог не последовать за матерью в ее мир.
– Я помню одну странность: в некоторой музыке ощущалось какое-то искажение, – признается Стивен. – В этом есть смысл?
Он описывает, как в детстве во время болезни матери иногда слышал и видел нечто, казавшееся противоестественным.
– Грохот в комнате, где никого нет. Как-то раз, я уверен, рамка для картины и чашка двигались сами по себе.
И, упоминая, что мать передвигала мебель, Стивен подразумевает, что она могла перемещать тяжелые шкафы, кровати, столы и комоды по дому со скоростью, которая казалась невозможной для человека. Стивен возвращался домой после недолгого вроде бы отсутствия и обнаруживал, что буквально все стоит на других местах. По его словам, детские впечатления от болезни матери привели к тому, что он не отрицает однозначно возможности существования сверхъестественного. Вспоминая прошлое, он говорит: «Определенно было ощущение присутствия потусторонней энергии».
Его мать разговаривала с невидимыми людьми. Маленькому ребенку от таких вещей становится невероятно тревожно.
– В детстве меня это очень сильно пугало. Конечно же, я думал, что в комнате есть кто-то еще. Иногда отцу приходилось объяснять мне, что никого больше нет. Но я не мог понять.
Даже если со стороны мать казалась «нормальной», Стивен улавливал малейшие признаки того, что она снова начала ускользать от него.
– Поймите, если вы живете с человеком, которого любите, и это ваша мама, вы замечаете изменение тона голоса или бессмысленные фразы. Хотя это не было заметно другим людям, я это видел.
Тот факт, что его мать обычно была такой любящей и нежной, лишь усиливал боль, когда эта любящая и нежная мать исчезала. Дело было не только в том, что она вела себя странно или слышала голоса. Она смотрела на Стивена так, словно видит его впервые в жизни.