Доччи присел возле бассейна. Достаточно приятное место — пасторальный уголок, перенесенный с Земли. Небольшое деревце отбрасывало тень, расправив ветви над головой. По бортам плескались и булькали волны. В жидкости не нашлось бы ни растительной жизни, ни плавающих рыб. Она выглядела, как вода, но водой не являлась. Бассейн заполняла кислота. В ней плавало нечто, чудовищным образом напоминающее женщину.
— Они отвергли нас, Анти, — с горечью сказал Доччи.
— А ты не ожидал? — спросило существо из бассейна.
— Думаю, нет.
— Ты плохо знаешь Медсовет.
— Очевидно, совсем не знаю. — Он хмуро смотрел на голубоватую жидкость. — Почему они нас отвергли?
— Ты не знаешь?
— Ну ладно, знаю, — уступил он. — Они поразительно нерациональны.
— Конечно, нерациональны. Пусть такими и остаются, а мы не будем следовать их примеру.
— Хотел бы я знать, что делать, — сказал он. — Кэмерон предложил подождать.
— Биокомпенсация, — проворчала Анти, не переставая плескаться. — Они всегда так говорят. До настоящего момента всегда срабатывало.
— Что еще мы можем сделать? — спросил Доччи. Он сердито пнул ногою пучок вялой травы. — Написать еще один запрос?
— Меморандум номер десять? Давай не будем наивными. В системе регистрации Медсовета документы так легко теряются.
— Или искажаются, — прорычал Доччи.
— Может, дадим Медсовету время передохнуть? Все равно они устали нас слушать.
— Понимаю, о чем ты, — сказал Доччи, поднимаясь.
— Лучше поговорить об этом с Джорданом.
— Как раз собираюсь. Мне потребуются руки.
— Хорошо. Увидимся, когда полетишь к далекому Центавру.
— Раньше, Анти. Гораздо раньше.
В небе уже мерцали звезды. Сумерки отбрасывали неясные тени и узоры от конструкции, поддерживающей прозрачный купол над их головами. Вскоре медленное, контролируемое вращение принесет тьму на эту сторону астероида.
Кэмерон откинулся на спинку кресла и задумчиво взглянул на инженера-гравитационщика Фогеля. Этот человек мог бы оказать ему значительное содействие, если бы захотел. Причин для отказа вроде бы и не было, но за каждым, кто добровольно оставался на «Небесах для инвалидов» столько же лет, сколько Фогель, закрепилась сомнительная репутация.
— Обычно мы поддерживаем уровень около половины нормальной земной гравитации, — сказал Кэмерон.
— Это правильно?
Инженер Фогель кивнул.
— Неважно, почему установлены такие лимиты, — продолжал Кэмерон. — Возможно, так легче для тел ослабленных пациентов. Может, существуют экономические причины.
— Никаких особенных причин, кроме самих гравитационных установок, — сказал Фогель. — Теоретически нетрудно установить любой угодный вам уровень гравитации. Хотя на практике он колеблется от четверти до почти полной земной. Учтите флуктуации. Гравитационный компьютер настроен на пятьдесят процентов силы тяжести. Порой у нас пятьдесят процентов, порой — семьдесят пять. Каким бы ни был уровень, он просто существует, и мы должны довольствоваться этим.
Инженер, крупный мужчина, пожал плечами.
— Я слышал, наши установки разработаны специально для этого астероида, — продолжил он. — По какой-то причуде медиков. Вы говорите, этим несчастным легче переносить ослабленную гравитацию. Я не знаю. Полагаю, разработчики не смогли справиться с заказом, а потом дело замяли.
Кэмерон старался скрыть раздражение. Он хотел информации, а не задушевных признаний.
— Все прикладники склонны опровергать то, чего хотели избежать, но не получилось. Медицина, думаю, здесь не исключение. — Он помолчал, задумавшись. — Сейчас на астероиде три самостоятельных гравитационных установки. Одна работает сорок пять минут, пока две другие отдыхают. Потом первая отключается, работает следующая. То есть они синхронизированы. Мне нет нужды вам рассказывать про это. Вы тоже чувствуете, что в какой-то момент ваш вес внезапно увеличивается. Что не так?
— Ничего, — ответил инженер. — Это связано с гравитацией.
— Хотите сказать, установки должны работать именно так? С накладками, когда в течение пяти минут гравитация возрастает до единицы земной или до полутора единиц, а потом исчезает?