Луис тяжело вздохнул. Он бессознательно уловил мелкие детали, на которые обычный человек не обратил бы внимания. Это позволяло предположить, что в своей прошлой жизни он учился распознавать приемы маскировки.
Но еще важнее было то, что мужчина изменил внешность. Причина очевидна — он не хотел будить чужие воспоминания.
Но как же его зовут? Перед тем, как выйти из здания, Луис поинтересовался, но этот человек никак не зарегистрировался. И Луиза ему подсказать не могла. Теперь ее нельзя рассматривать как источник достоверной информации. Он сам должен выяснить, и возможным здесь представляется только один способ.
Луиза осталась наверху, но физическая опасность ей не грозила. В остальных случаях полиция может вести себя вяло, но когда дело касается убийства, она беспощадна, и «эксперт» это знает. Она могла лишиться воспоминаний о последних неделях — жалко, конечно, но это не катастрофа.
И все же, кто этот человек и с кем он связан?
Остаток дня он провел, закупая снаряжение — не очень много, потому что деньги быстро таяли. Луис подумал, не вернуться ли в Приюты, но потом решил, что лучше не надо. Луиза, наверное, уже пришла, и у него появится искушение остаться на ночь.
Когда стемнело, и свет в офисах погас, он арендовал аэромобиль и вскоре посадил его на крыше нужного здания.
Проходя по крыше, Луис с заученной легкостью оценивал внутренние размеры здания, словно прошел когда-то расширенную подготовку, хотя сам период обучения начисто забылся, остались только навыки. Он опустился на колени и приварил два маленьких стержня к нужному участку перекрытия, потом подрегулировал горелку и вырезал в металле небольшое круглое отверстие. Прислушавшись и не уловив никаких тревожных сигналов, поднял вырезанный кусок. Внизу не было ничего, кроме темноты.
Луис привязал к аэромобилю веревку. Потом сбросил ее вниз и соскользнул в дыру. Если он не ошибся, то находился как раз там, где нужно, и миновал все системы сигнализации. Внутри могли находиться другие, но он ничуть не сомневался, что сможет обойти их, соблюдая обычные меры предосторожности.
Луис включил маленький фонарик и понял, что рассчитал правильно и попал прямо в «лабораторию памяти», ту комнату, которую хотел увидеть днем, и в которую его не впустили. Прямо перед ним находилась дверь в приемную, а за ней — коридор. Он повел лучом фонарика по дуге, осветив стол и какую-то установку, назначения которой не знал. За спиной обнаружилась еще одна дверь.
Подергав запертый ящик стола, он извлек маленькое магнитное устройство, мастерски поводил им над скрытым механизмом замка, и тот открылся. Быстро просмотрев бумаги и документы, он нигде не увидел имени. Аккуратно закрыв ящик на замок, Луис подошел к установке.
Он не рассчитывал, что разберется в ней, но хотел хотя бы осмотреть. Установка состояла из сидения для пациента и металлического колпака, опускавшегося на голову. Луис откинул колпак и заглянул внутрь. Похоже, прибор имел две функции. Один контур проводов протяженнее и сложнее; он так и не понял, для чего его используют. Но второй Луис сразу узнал. При необходимости он мог служить регрессором, но если простое оружие являлось более грубым и не подлежало регулировке, то здесь предусматривалась возможность тонкой настройки, достаточной, чтобы удалить из жизни пациента всего один день, и не более того.
Это объясняло все, что случилось с Луизой. Над ней провели какой-то эксперимент, а потом память о нем удалили. Но «эксперт» потерял осторожность и начал удалять последний день раз за разом.
Луис опустил колпак на место. Так вот чем тут занимаются. Но кто такой этот загадочный «эксперт» и для чего ему эти игры?
Оставалась еще дверь за спиной, и ответ мог быть там. Луис внимательно прислушался, потом распахнул дверь и вошел.
Физически он не ощутил обрушившегося удара; ни одно механическое устройство не могло просто взять и отключить все его нервные окончания. Фризер. Лежа на полу, Луис с благодарностью думал: хорошо, что не регрессор.
Комнату залило светом, и вчерашний собеседник, улыбаясь, склонился над ним.
— А я надеялся, что ты вернешься, — с довольным видом произнес он. — Практически знал.
Где-то он оплошал… ошибся. Но где и в чем? На всякий случай Луис попробовал пошевелить пальцами. Дрогнули только первые фаланги, дальше — ничего. Беспомощный, он не мог произнести ни слова и вовсе не был уверен, что хочет в данный момент говорить.