Когда вернулось сознание, вокруг стояла гробовая тишина. Эйрста склонилась над ним.
— С вами все в порядке. Лежите спокойно. — Ясон не ответил, он и так лежал спокойно. Пошевелил руками и ногами; вроде ничего не сломано, хотя тело одеревенело и ныло. Сел. Увидел, что все еще находится в амфитеатре. Здесь же лежали трое мерхейвенианцев и несколько крэнсиан. Кто могли, уже ушли, за исключением Карлос. Ее, похоже, не ранили, но выглядела она ошеломленной и апатичной.
С помощью Эйрсты Ясон поднялся на ноги. Рестапийская полиция и медики еще не прибыли. Женщина перехватила его взгляд.
— Они скоро будут.
Он заковылял к распростертым телам. Незнакомый мерхейвенианец лежал без сознания и еще дышал, хотя видно было, что осталось ему недолго. Девушка-крэнсианка с ножом в боку. Кровотечение из раны прекратилось; она повернула голову и слепо уставилась на него.
Его дед с Мерхейвена открыл глаза, когда Ясон приблизился к нему. Попробовал улыбнуться, но губы уже не слушались, и лицо скривилось в гримасе.
— Я не хотел, чтобы такое случилось.
Возможно, не хотел, но проделал отличную работу, чтобы все началось, он и Грэнди. Тем не менее Ясон поверил ему. Дед явился не за тем, чтобы драться.
— В космопорте мне сказали, где тебя найти, — прошептал он. — Я хотел увидеть тебя… и их.
Эйрста поджала губы. Она ничего не сказала, но Ясон мог догадаться, о чем она думает. Кто-то в космопорте получит сильный нагоняй от «Рестап интрейд».
Дед снова прошептал что-то. Опустившись на колени возле него, Ясон слушал.
— Они мне даже ненадолго понравились. Я рад. — Он закашлялся и закрыл глаза, отдыхая. Потом с заметным усилием поднял веки. — Удивительно было увидеть, как они выглядят. Такие миролюбивые. — Он облизал пересохшие губы. — Я ни к кому не питаю ненависти, даже к ним. — На этот раз глаза его остались открытыми, а щеки, напоминавшие старый гранит, ввалились.
Ясон встал. В амфитеатре садились геликоптеры с полицейскими и медиками. Известная своей деловитостью администрация, которой рестапийцы так гордились, на этот раз допустила сбой. Помощь пришла слишком поздно. Госпитальные бригады быстро сновали между убитыми и ранеными, полиция следовала за ними по пятам, убирая и подчищая. Добрались они и до Карлос, и не успел Ясон выразить протест, как в бедро ей уже вонзили иглу шприца. Может оно и к лучшему — успокоительное девушке не помешает.
Ясон уселся перед электронным советником. В последний раз он получил неудовлетворительные ответы. Вряд ли сегодня будет намного лучше, но теперь у него больше информации и, возможно, машина сумеет прийти к какому-то заключению.
Активизировав советника, он вербально передал ему всю дополнительно собранную информацию. Машине понадобилось много времени, чтобы логически осмыслить ее.
— Итак, Ясон, что ты об этом думаешь?
— Не знаю, что и думать, — устало сообщил он. — Поэтому и включил тебя.
— Конечно. Но есть такая вещь, как периферийная информация; ты не можешь передать ее мне, потому что не знаешь о ее существовании. Тем не менее, она зачастую влияет на твои решения. Например, ты не сможешь отнести к определенной категории выражение лица человека, но из-за этого выражения ты либо станешь доверять ему, либо нет. И обычно ты оказываешься прав.
Ясон отмел объяснения машины.
— Этого не должно было случиться, — сказал он. — Провокации не было.
— Провокация была. Это осталось вне пределов твоего восприятия, но она там присутствовала.
К нему пришло пугающее ощущение того, что машина права.
— Что ты имеешь в виду? — спросил он. Здесь могла таиться первая зацепка.
— Ничего особенного. Слово, тон голоса, воспоминание. Внезапное движение, всего лишь игра света на листке, но кто-то решил, что метнули нож. Можешь ли ты утверждать, что ничего похожего не заметил? Это случилось, а значит, существовала причина.
Он не мог утверждать обратное, но ведь у всех есть воспоминания, и все видят листок. Если мир между ними зависит от такой малости, то его никогда не достичь. Машина что-то упустила. И он тоже.
— У меня алогичное чувство, что во всем виноват я, — сказал Ясон.
— Не алогичное, а сублогичное, — поправила машина. Похоже, с течением времени она мыслила все более эффективно.