Глава 7. Игра в декаданс
Входи в меня, а я буду сходить с ума
Полдень был как никогда жарким; я чувствовала, как моя кровь закипала, подогреваемая обжигающим ветром, дующим как из турбин с бесконечных просторов Сахары. Таксист встретил меня широкой улыбкой и, приоткрыв дверь, ни на секунду не переставая улыбаться, проявил незатейливую, однако, непривычную для местных любезность, заботливо подложил на раскалённое пассажирское сиденье махровое полотенце.
Меня подташнивало… хотя, это было моим обычным состоянием, если я выходила в полдень на улицу, напоминающую больше раскалённую заасфальтированную сковородку. До центра Хадабы мы добрались быстро и, благодаря, добродушной болтовне таксиста и скорости «далеко за 100 км/ч» я с трудом успевала сосредотачиваться на своих тревожных мыслях… впрочем, на пейзаже за окном я успевала сосредотачиваться ещё меньше.
Как только я вышла из машины тошнота снова комом подкатила к горлу и мысленно я попросила Саддама поскорее спасти меня в прохладе арендуемых им комнат. Удивительно… в полуобморочное состояние я в равной степени впадала и от полуденной жары Востока, и от взгляда Кэпа. Услышав шаги у себя за спиной, я обернулась прежде, чем по привычке Саддам успел радостно прокричать приветствие мне в ухо. Думаю, что скоро я научусь так же громко выражаться, как это делают по обычности своей египтяне. Я посмотрела пристально в глаза своего спутника и не сдержала нервной ухмылки. «Что опять не так?» – услышала я в ответ и глаза Саддама вопросительно уставились на меня – «Всё хорошо?». Он редко говорил со мной по-русски, лишь тогда, когда хотел показать своё расположение и готовность к диалогу. Безусловно, я ценила это желание в нём, но именно сейчас, не смотря на приятный моему уху звук родной речи, в его тоне чувствовалось ответное моему напряжение. Мы оба словно… были на грани, на грани рывка, а вот совершим ли мы его навстречу собственным желаниям или бросимся бежать в обратном направлении, нам предстояло решить в эту самую секунду и зависело решение от того насколько мы ещё были готовы терпеть друг друга.
«Всё хорошо, Ильхамдулля (слава Богу – араб.)» – мне показалось, что мой ответ прозвучал несколько резко, но я старалась не затягивать паузу. «Тогда, может быть уже нам надо идти?» – последовало незамедлительно, и я почувствовала, что Саддам подбирает слова. Его тон стал заметно мягче, и я уловила, наконец, радость в его голосе. Кэп протянул руку и, не смотря на пару любопытствующих глаз, я откликнулась ответным жестом. После того, как я научилась плавать, он всегда держал меня под водой за руку именно так, только мизинцем, подцепив им мой, находясь на пол гребка впереди, слегка удерживая, не позволяя затеряться среди пёстрых рыб, которые сродни людской толпе норовили унести своим потоком в открытое море.
Пока мы шли по улице к дому, проходящие мимо нас арабы, здоровались, иногда мы останавливались и Саддам перекидывался парой фраз с соседями. Я старалась не думать о том, о чём они говорят, и ещё меньше размышлять, о чём думают, мне всё время казалось, что первой мыслью каждого проходящего было что-то типа «А куда и зачем они идут?» и потому мне поскорее хотелось закрыться в квартирный полумрак, где бы мы остались, в конце концов одни… без посторонних глаз. Но Кэп, казалось, никуда не спешил. Видимо, я непроизвольно сжала его руку, потому как он вдруг резко остановился, и, развернувшись спросил: «Что случилось?»
«Стесняюсь немного» – пробормотала я, на что получила в ответ потрясающе широкую улыбку и прилюдный поцелуй в макушку. Побагровев, как свёкла, я закрыла глаза и сквозь удушающую меня тошноту услышала долгожданное: «Мы пришли, дорогая». Пока Саддам ковырялся ключом в дверном замке, я зачем-то прошептала «Сим-сим, откройся», видимо процесс отпирания двери был для моей совести не менее мучителен, чем прогулка по улице до этой самой двери. Через пару секунд, словно, отреагировав на мои слова, дверь скрипнула и поддалась, я шагнула в долгожданный полумрак гостиной. Гостиная, прихожая, кухня… в одном лице; я обнаружила этот эклектический архитектурный жанр после того, как мои глаза попривыкли к полумраку. Было невыносимо душно и хотелось раздеться… хотя и не по одной этой причине. Раздался еле уловимый щелчок, и по квартире полилось мерное урчание кондиционера. Тошнота и сонливость постепенно начали отступать…