— Так-так… — протянула она. — Что тут скажешь?
Надо отдать ей должное — она была сильно удивлена, но быстро пришла в себя, и только два алых пятна на щеках говорили об испытанном.
— Знаешь, Бретт, не надо так шокировать людей. Это правда, ты меня не обманываешь?
Он удивленно поднял брови:
— Я не стал бы обманывать.
Клер беспомощно покачала головой, с преувеличенным удивлением разглядывая Лиз и Бретта.
— Просто не могу прийти в себя.
Поняв, что от Бретта ничего не добиться, она обратилась к Лиз:
— Прости мне мою первую реакцию, конечно, я вас поздравляю, но от Бретта я поняла, что ты уже замужем. Я заметила, что ты не носишь кольцо, но в наше время никто его не носит. Должно быть, я не так поняла.
— Да, наверное, — согласилась Лиз.
Ей было жаль девушку. Воцарилось неловкое молчание. Лиз посмотрела на Бретта, но на его лице застыло бесстрастное выражение. Клер залпом выпила и нервно рассмеялась:
— Я должна вернуться к своим обязанностям. Оставила Тимми одного. Не провожайте меня, я дойду сама. Еще раз поздравляю.
Она радостно улыбнулась и вышла на террасу.
— Может, стоило сказать ей правду про меня? — спросила Лиз.
— Кому — Клер? Нет, я так не думаю. Чем меньше людей знают, тем лучше, а сейчас знают только те, кому я могу полностью доверять.
«Значит, Клер не входит в их число? — подумала Лиз, но промолчала. — И кем была для тебя Клер?»
Бретт внимательно следил за ее лицом, и Лиз поняла, что он уже прочел ее мысли.
— Я тебя ни о чем не спрашиваю.
Он рассмеялся:
— Тогда я не стану отвечать.
Потом его лицо изменилось, и он взглянул на часы.
— Я могу еще поработать два-три часа. Утром я принес домой целую кучу бумаг и должен их просмотреть до сна. За последние несколько дней накопилось много дел.
Лиз предложила:
— Могу помочь! Я хорошо печатаю.
Бретт нахмурился:
— Тебе надо быть ясновидящей, чтобы разобраться в этих каракулях, но все равно спасибо. Завтра вернется мисс Джонсон, секретарша Джи Би. Она давно занимается этими вещами и очень опытная.
— Но ведь я здесь, чтобы работать, не так ли?
— Работать? — удивленно переспросил Бретт.
Лиз заметила усталость в его голосе и мягко сказала:
— Тебе не надо беспокоиться обо мне, я и сама могу о себе позаботиться. Мне действительно хочется тебе помочь.
Она правда хотела помочь, хотела, чтобы с его лица исчезли тревожные морщинки, чтобы он опять выглядел как на фотографии в комнате Мэгги. Неужели это тщетная надежда?
Напряжение несколько улеглось.
— Я знаю, — немного удивленно произнес Бретт. — Я тебе верю, хотя и не понимаю, зачем тебе это.
Он легко прикоснулся к ее плечу и поцеловал ее в висок.
— Спокойной ночи, Лиз.
Он уже подошел к двери, когда она окликнула его:
— Бретт!
— Да? — рассеянно отозвался он, и Лиз поняла, что он уже мысленно был в работе.
— Ничего особенного. Просто я хотела извиниться.
— За что?
— Не знаю. Возможно, за то, что я не Элизабет.
Ей не следовало этого говорить, но слова вырвались сами собой. В последовавшей тишине Лиз не смела взглянуть на Бретта. Но она знала, что он думал о том же.
Глава 7
На следующее утро Мэгги с Лиз пили кофе в прохладном современном зале ресторана в Лимингтоне. Стоял чудесный день, и солнце заливало светом разноцветные клумбы цветов, широкую улицу с оживленным движением, озеро, деревья и ровные лужайки сада.
— Как тут мило, правда? Вспоминаешь, что жизнь — это не только спешка и дела. Но все равно мы не должны надолго задерживаться, если хотим успеть пройтись по магазинам до обеда. Я в восторге от того, что все утро буду помогать тебе выбирать одежду, Лиз. Ты составила список? — спохватилась Мэгги.
— Нет, боюсь, забыла.
Вчера у Лиз были дела поважнее составления списка.
— Мы должны его написать.
Мэгги открыла сумочку и достала карандаш и блокнот.
— Я обожаю списки, составляю их неделями, а потом забываю, куда положила.
Они рассмеялись, но Лиз с тревогой думала, что не знает, с чего начать важный разговор, не знает, как объявить новость. Сестра Бретта была так же дружелюбна, как вчера, но в этом платье из оранжевого и коричневого шелка, со стянутыми узлом темными волосами и золотыми серьгами в виде колец, оттеняющими гладкую, загорелую кожу, она казалась более далекой, чем в садовой одежде.
Мэг написала крупными буквами «Главное» и подчеркнула жирной чертой.