Алёшкин попросил Лагунцова заправить машину Бубнова, покормить самого шофёра, а тому приказал ждать его возвращения из санотдела, так как придётся отвезти пакет в медсанбат. Затем он прошёл к своему новому жилищу.
После того, как прежние хозяева ободрали с его стен укрывавшие их полотнища от палаток, вывезли большую часть мебели и даже вывинтили лампочки в обеих комнатах, забрали половики, застилавшие пол, оно имело неприятный, нежилой вид, и оставаться в нём Борису не хотелось.
Ещё у Лагунцова он выяснил, что его зампохоз Захаров вместе с большинством свободных от дежурства людей и группой выздоравливающих продолжал работать на уборке урожая. Они сыпали подсушенную на солнышке картошку в специально вырытую яму и имевшиеся в небольшом количестве мешки, переносили в подготовленные закрома с песком, рубили морковь и свёклу и солили капусту. Бочки с ней так же, как и закрома, находились в специально построенной для этого полуземлянке. Недалеко от неё располагался так называемый скотный двор с конюшней для лошадей, попавших в госпиталь по блату из ветлечебницы, неизвестно откуда приблудившейся коровы и нескольких свиней.
Что и говорить, Кучинский был хорошим хозяйственником!
Глава третья
Борис понял, что в поле Захаров справится и без него, и решил пройти к замполиту, капитану Павловскому, чтобы поближе познакомиться с ним, да заодно поговорить и о людях госпиталя.
Алёшкин удивился, когда услышал от Кучинского, что замполит знает людей лучше. Он считал, что командир, особенно такой воинской части, как госпиталь, должен лично знать, что представляет собой каждый его работник, что с кого можно спросить, кому и что можно поручить. Конечно, своего удивления он Кучинскому не высказал, но для себя сразу же наметил первоочередную задачу — познакомиться со всеми работниками госпиталя.
С Захаровым он пообщался в первый же день и подробно узнал всю его довоенную и военную жизнь. Этот капитан производил хорошее впечатление, и Борис, увидев, как усердно заместитель по хозяйственной части выполнял проверку, за этот участок работы госпиталя не беспокоился.
Он знал, где находится дом замполита, и без труда нашёл его. Войдя, увидел Павловского, сидевшего за столом и о чём-то оживлённо беседовавшего с двумя девушками напротив него. Заметив входящего Алёшкина, все встали, и Павловский доложил:
— Товарищ майор, провожу совещание с секретарём партийной и секретарём комсомольской ячейки о подготовке госпиталя к празднованию 26 годовщины Октябрьской революции. Времени осталось немногим больше месяца, а планы у нас большие.
— Вы ещё не закончили? — спросил Борис.
— Нет, мы только недавно начали, но, если я вам нужен, то мы можем прервать совещание, вечером договорим. Вы, девчата, можете идти.
— Нет, нет, подождите, — остановил Борис направившихся к дверям девушек. — Совещание вам действительно придётся временно прервать, но уходить пока ещё рано. Вадим Константинович, познакомьте меня с девушками! Одна из них — моё партийное начальство, я к ней на учёт должен встать, а другая должна быть одной из первых помощниц. Так что мне надо их узнать поближе и сделать это побыстрее, они обе главные действующие лица в госпитале. Садитесь товарищи, а вас, товарищ Павловский, прошу рассказать мне про них всё, что знаете, пусть и они послушают, да и сами добавят, если вы что-нибудь пропустите.
Девушки покраснели, переглянулись и послушно уселись на табуретки, с которых только что встали. Борис уселся на третью, последнюю из стоявших в комнате, а Павловский разместился на своей постели. Внутренне он был очень доволен выступлением нового начальника, его непринуждённым товарищеским поведением. Кучинский был беспартийным, держался со всеми подчёркнуто официально и всегда находился в каком-то отдалении от коллектива. Более или менее товарищеские беседы он вёл только с начальниками отделений.
— Прежде всего, Вадим Константинович, я хочу знать, кто есть кто.
— Вот эта, — показал Павловский на высокую, черноглазую, плотную и, очевидно, сильную девушку, — Тамара Логинова, старший сержант, младшая операционная сестра, пришла к нам в Ленинграде во время блокады. Она училась на третьем курсе мединститута, от эвакуации отказалась и попала к нам в госпиталь. Она член партии с 1940 года, из рабочих, родители её погибли в блокаде, старший брат служит лётчиком где-то на Южном фронте, от него нет уже давно вестей. Месяца три тому назад нашего бывшего секретаря партячейки санотдел армии перевёл во вновь организуемый госпиталь легкораненых, он по специальности провизор, был заведующим аптекой. У нас остался второй фармацевт, очень квалифицированная работница, товарищ Иванченко Мария Андреевна, тоже член партии, она сейчас заведует аптекой. Сначала хотели взять её, но у неё здесь дочь медсестрой работает, да и ей самой очень не хотелось уходить из госпиталя, в котором служит со дня основания. Мы с товарищем Кучинским посоветовались и дали согласие на перевод провизора Михеева.