— Кушайте, товарищ начальник, и отдыхайте. Посуду завтра Нюра уберёт, когда завтрак принесёт. Во сколько его подать?
Борис засмеялся:
— Да я со всеми в столовой поем. У вас тут хорошая столовая!
— Столовая-то хорошая, она и за клуб иногда сходит, но начальник госпиталя у нас всегда в своём доме ел. Пока не будем нарушать традиции, — сказала твёрдо Мертенцева.
— Нюра, завтра к 9:00 принесёте завтрак начальнику!
— Слушаюсь, товарищ старшина.
После этого обе женщины вышли из домика.
Борис с аппетитом поел, напился чаю и, едва забрался в постель, как моментально уснул.
Весь следующий день он, по настоянию Захарова, вынужден был провести на поле, где заканчивалась уборка овощей и заготовка их на зиму. Его заместитель по хозчасти, зайдя к нему во время завтрака, сказал:
— Знаете, товарищ майор, ваше присутствие сейчас на уборке урожая просто необходимо. Увидев вас рядом с собой, все невольно станут работать с большей энергией и энтузиазмом, а это важно: погода ленинградской осенью очень неустойчива. Кто его знает, может, сегодня один из последних солнечных дней. Начнутся дожди — неубранная часть овощей пропадёт. Сейчас надо всех мобилизовать на то, чтобы работать как можно усерднее. Я уже через начальников отделений от вашего имени дал распоряжение, чтобы на территории госпиталя остался лишь самый необходимый персонал и лежачие раненые. Всех остальных уже с семи часов отправил в поле и в овощной сарай. Туда же, кстати сказать, пошёл и замполит Павловский.
— Ну что же, это правильно, потерять даже незначительную часть овощей жалко. После блокады мы, кажется, научились ценить продукты питания. Ступайте, товарищ Захаров, на поле, минут через 15–20 и я подойду. Да, а Лагунцов уехал в медсанбат с овощами?
— Уехали оба — и Бубнов, и Лагунцов, ещё в шесть утра, а картофель, капусту и морковь мы с вечера погрузили. Так что не переживайте, будет ваш медсанбат с овощами месяца на два. Ну, я пошёл.
— Постойте, товарищ Захаров! Вас Алексей Александрович зовут? А меня — Борис Яковлевич, давайте в такой вот «домашней» обстановке друг друга по имени-отчеству называть, согласны?
— Конечно.
На поле и в большом сарае, где со смехом и шутками находилось около полутораста человек — девушек, женщин и мужчин, было шумно и весело. Работали все дружно, стараясь сберечь и сохранить каждый клубень картофеля, каждую морковку, каждый листик капусты.
По предложению одного из санитаров, бывшего колхозника, в сарай свозили и зелёные листья капусты, остававшиеся после вырубки кочанов. Он посоветовал порубить для засолки и их, мол, зимой пойдут на корм скоту, да и самим «чёрные» щи тоже можно поесть в случае чего. Было заметно, что люди, перенёсшие Ленинградскую блокаду, или только слышавшие о ней, понимали, как дороги и важны для госпиталя заготавливаемые ими овощи.
Захаров, увидев подходившего начальника, хотел было по форме доложить ему о положении дел, но Борис жестом остановил его и сказал:
— Руководите работой, как будто меня тут нет, а я присоединюсь к какой-нибудь группе и буду работать так же, как другие, при этом я с народом получше познакомлюсь. Да и то, что буду трудиться наравне со всеми, послужит хорошим примером. Кстати, а где Павловский?
— Да он тут где-то был, сейчас с секретарём комсомолии боевой листок готовят. Они ведь каждый день боевые листки выпускают о ходе уборки.
«Совсем как до войны в колхозе», — невольно подумал Алёшкин. Он зашёл в сарай и, взяв в руки тяпку, стал с азартом рубить брошенную в длинное корыто капусту. Для этого ему пришлось протиснуться в группу девушек, очевидно, дружинниц-санитарок.
Они вначале внимания не обратили на присоединившегося к ним командира, приняв его за кого-нибудь из выздоравливающих, и продолжали болтать о госпитальных событиях без всякого стеснения. Но затем, видно, кто-то подсказал им, что рядом находится начальник госпиталя. Девушки удивились и смутились. До сих пор начальник, если и приезжал на полевые работы, то только издали смотрел, а сам участия не принимал. Этот же какой-то чудной, сам за тяпку взялся! Шутки и смех понемногу утихли…
Но молодость берёт своё, и уже через полчаса, увидев, как споро управляется тяпкой их майор, они как будто забыли о его особом положении и вскоре уже болтали и смеялись вместе с ним, как с давним знакомым. А Борис, вспоминая подобную работу, выполняемую им мальчишкой и у Стасевичей, и у дяди Мити, с увлечением отдавался ей. Его тяпка так и мелькала в воздухе, с хрустом рассекая тугие кочаны капусты. Глядя на него, девушки смеялись и шутили, но работали с ещё большим рвением и азартом.