– Замрите все! Не шевелитесь! – все замерли.
Оставались на своих местах. Стоило кому-то шевельнуться, Нина кричала, уже без слов – громко визжала. Она не разрешала двигаться, и ее, это дитя, – слушались. Когда они не шевелились, ей было спокойнее и все шло более или менее нормально.
Присутствующие понимали, что нужно вызвать доктора Шварца или, по крайней мере, кого-то из персонала. Но оставались парализованными. Когда сигарета Надежды осыпалась, та, без лишнего движения, уронила ее в пепельницу. Постепенно у всех возникло абсурдное сознание, что любое их движение, любой звук приведет к катастрофе. Будто все они на краю пропасти, которую не видят – видит одна Нина.
Тишина и неподвижность длились около четверти часа. Потом в гостиную вошел Марко. Нина закричала, чтобы он замер, но он не послушался. Он подошел к ней, попробовал взять ее на руки, не получилось, она выскальзывала, хотя не сопротивлялась. Тихо захныкала на своем стуле. Марко обнял ее за плечи, помог ей встать. Они вдвоем вышли. Оставшиеся в зале расслабились и переглянулись. Хихикали от неловкости. Кто-то сказал, что надо сообщить доктору, кто-то возразил, что Счицевски с ней разберется лучше доктора. Грязные, злорадные ухмылки – настроение повисло нечистое, такое, в котором человек сам себе неприятен.
Бывает любовь, бывает другое. Дождь, текущий по стеклу и стекающий с горы. Туча, гладящая ледник, слезы по леднику. Бывают обязательства, наложенные любовью. Бывают обязательства, наложенные браком. Бывает другое.
Воспоминания. Ледник тает, и вода в ручьях вспенивается грязью. Когда ледник растает, обнаружится кукла, которая была в него вморожена. Или тело, не изменившее своего вида за десятилетия во льду. Это тело и есть воспоминание.
Что такое секс? Секс – это общение. Более совершенное, чем речь. Общение о прошлом – это воспоминание. Воспоминание – это то, что мы знаем, но не то, что было. Воспоминание – это то, чего не было.
– На самом деле это очень хорошо, Нина, что, как вы это называете, приступ наконец наступил.
– Вы правы, доктор, было чудно. Всем понравилось.
Нина снова была без макияжа, но все равно выглядела старше, чем была. Может, из-за хвоста, в который были собраны нерасчесанные волосы.
– Я понимаю, это неприятно для вас. Но я наконец знаю, в чем ваша проблема. Невозможно лечить без диагноза.
– У меня уже есть диагноз, да?
– Судя по описанию, мы имеем дело с паническими атаками. Панические атаки могут иметь различную этиологию, как соматическую, так и психологическую, но сами по себе они не являются психическим заболеванием, то есть вы не должны бояться, что вас сочтут сумасшедшей. Понимаете? Ведь это из страха быть записанной в сумасшедшие вы ни с кем не делились проблемами?
– Меня в детстве не приучали делиться. Приучали все брать себе. Плохое воспитание.
– Не стесняйтесь. Я не думаю, что ваш случай сложный. Скорее – в самом деле плохое воспитание. О проблемах с мышцами я уже поговорил с Ренатой. Она разработает специальный комплекс для того, чтобы научить вас контролировать напряжение. Ведь это не те судороги, которые случаются в холодной воде, это преувеличенная реакция тела на нервные процессы, и вы сможете ее контролировать. Вы уже сейчас, судя по вашему рассказу, отчасти справляетесь. Другое дело – «захват заложников».
Нина усмехнулась, услышав это выражение. Шварц вежливо улыбнулся в ответ и продолжил:
– Страдающие паническими атаками люди редко умудряются подчинять себе других. Чаще нервируют – ведь окружающие не могут понять беспричинного страха. Но вы были избалованы родителями, вы привыкли к тому, что вас слушаются. Простите, это не психическое расстройство, а дурной характер.
Нина кивнула. Ни облегчения, ни обиды на лице.
– Существенное мы с вами прояснили. Ведь вы согласны со мной в том, что отсутствие действия, по крайней мере пока человек физически существует, не менее чревато последствиями, чем действие?
– Угу.
– Ведь вы видели, что от незатушенного окурка Надежды загорелась салфетка на столе?
– Не видела.
– Хорошо, этого не было. Но ведь могло быть? Поэтому нет смысла заставлять других замереть – это не делает окружающий мир безопаснее и, если желаете, не приводит к затуханию причинно-следственных процессов. В любом случае приходится смотреть в глаза жизни и рискам, которые жизнь несет. Нельзя прятаться от них в панику.
– С сегодняшнего дня так и буду делать.
– А теперь давайте вместе поиграем в детективов и поищем причины панических атак. У меня есть две версии. Взорвавшаяся машина. И bad trip.