Она улыбнулась.
— Думаю, и у меня.
***
Может, это был и хороший день, но входя в ресторан вместе со Скайлар, я все еще чувствовал себя на грани потери контроля. Мы оказались за четырехместным столиком, и она присела рядом со мной, что сделало ее ближе, чем, если бы она сидела напротив меня. Люди пялились на нас, как будто удивляясь, что такая девушка делала с таким чудаком, как я. Я не был глупцом — я знал, что слухи расходились после моего возвращения из Нью-Йорка, особенно учитывая, что у моей свояченицы был болтливый рот, но я привык не обращать внимание на мнение людей. Хотя Скайлар держала голову опущенной, занавесив волосами лицо. Она стыдилась находиться здесь со мной? Если так, то почему пригласила меня выпить? Это ошибка.
— Ты в порядке? — спросила она с беспокойством. — Извини, что люди пялятся на нас. Это моя вина, и, вероятно, ты неловко себя чувствуешь.
— Твоя вина? Думаю, это моя вина.
Ее глаза расширились.
— Твоя вина? Почему это должна быть твоя вина? Я единственная, кто выставила себя идиоткой на национальном телевидении. Боже мой, пьяной я объезжала металлического быка семь секунд.
— Черт, — сказал я с вытянутым лицом. — Ужасное число.
Она выглядела озадаченной, затем поняла.
— Ох, ха-ха-ха. — Она шлепнула меня по руке. — Рада, что мое унижение так забавно.
Немного посмеявшись из-за ее красного лица, я заверил Скайлар, что никогда не смотрел шоу и мне все равно, и также наплевать, что люди здесь могли шептаться о ней.
— Спасибо. Я бы хотела, чтобы больше людей разделяли твою позицию. На меня зло смотрят со всех уголков помещения. — Мы сидели спиной, когда наш официант поставил две тарелки перед нами и предупредил, что они горячие.
— Ты знаешь, кто ты, — сказал я, когда мы снова остались одни. — К черту всех.
Она печально улыбнулась.
— Я бы хотела иметь такую позицию. Знаю, что не должна заботиться о мнении других, но легче сказать, чем сделать.
— Да, понимаю это чувство.
Она послала мне сочувствующую полуулыбку и подняла свой чизбургер.
— Так, сегодня у тебя хороший день. Расскажи мне о нем.
Пока мы ели, я рассказал ей, как повесил гамак между двумя березами утром, и затем вздремнул на нем днем.
— Мне нравится спать днем, — восторгалась она, жуя картошку фри. — Если поспишь днем, то любой день становится автоматически лучше.
— Согласен. — На мгновение я погрузился в фантазию, как мы вдвоем лежим в моем гамаке: Скайлар лежит поверх меня, голова на моей груди, ее босые ноги переплетены с моими, листья держат нас в тени от послеполуденного солнца. Я играю с ее волосами, она мягко вдыхает, и я чувствую, как ее тело растворяется в моем. Мы можем уснуть под звуки птиц, ветра и воды и...
Бл*дь. Я бы хотел, чтобы все было по-другому.
Я поднял пиво и сделал большой глоток. Нет смысла думать об этом. Я тот, кто я есть.
— Так, у тебя хороший день?
— Наверное. Я поработала утром, а затем отправилась по магазинам, чтобы найти, что надеть на встречу выпускников.
— Что за встреча выпускников?
— Наша. В честь десятилетия окончание старшей школы. В эту субботу. Я собиралась спросить, пойдешь ли ты. — Она подняла бокал с вином.
— Эм, нет. Чертовски точно нет. — Я сделал еще один глоток и покачал головой, когда поставил бутылку. — Я бы не хотел никого там видеть.
— Ох, — ее выражение лица стало печальным, что она пыталась спрятать, делая глоток вина. Несколько больших глотков.
— Позволь мне перефразировать, — сказал я, сожалея о ее чувствах. — Я смотрю на единственного человека, которого хочу увидеть.
Ее глаза засветились, а щеки порозовели.
— Спасибо.
— Но также нет никого, кто хотел бы увидеть меня.
— Это неправда, — сказала она, поставив пустой бокал. — Я хочу.
— Спасибо, но я бы предпочел застрелиться, чем пойти туда.
Она вздохнула.
— Я чувствую что-то подобное. Знаю, что все там будут сплетничать за моей спиной, при этом улыбаться мне в лицо.
— Тогда не ходи.
— Я должна.
— Почему?
— Потому что если не приду, все будут сплетничать обо мне.
Я поморщил лоб.
— Подожди, ты только что сказала, если ты пойдешь, то все будут сплетничать о тебе.
— Да, но хуже, если это будет, когда меня там не будет, — сказала она с какой-то непонятной женской логикой. — Поэтому я должна пойти, и ты тоже. На самом деле мы должны пойти вместе.
Я чуть не подавился.
— Что?
— Мы должны пойти вместе. — Она поставила локти на стол и наклонилась, в ее глазах сверкали озорные огоньки. — Тогда мы дадим им новый повод для разговоров.
Я тоже наклонился ближе. Не мог сопротивляться.