что, если я не сделал этого
что, если я не сделал этого
что, если я не сделал этого
не знаю.
Но я знаю,
что на тебе был серый свитер
и у тебя в волосах был опавший лист
в день, когда у нас был тест по химии
прежде чем он начался, ты обернулась и спросила:
«Гидроксид натрия — это кислота или все-таки щёлочь?»
Тогда ты впервые что-то прошептала мне.
(Мне понравилось, что там было восемь слов).
Не знаю, почему восемь
лучше, чем семь, или девять, или двадцать один.
Не знаю, сколько раз я говорил, что
люблю тебя
Но я знаю, что число точно неправильное,
потому что этого недостаточно
Твоя любовь никогда не сможет заглушить мои сомнения,
но я бы променял тишину на твой смех,
спокойствие на твой гнев,
уравновешенность на твоё безумие,
прекрасный хаос звёзд
Бумага задрожала в моих руках, и слёзы сорвались с моих ресниц. Мне нужно было увидеть его. Этим вечером. Засунув письмо и стихотворение обратно в конверт, я спрятала его в свою сумочку и ринулась за дверь, снова рывком захлопнув её.
***
Дорога к хижине никогда не казалось такой бесконечной даже в нашу первую ночь вместе, когда рука Себастьяна скользила вверх по моему бедру. При мысли о его прикосновениях каждый мускул в нижней части моего тела напрягся. Это было так давно. Скучал ли он по моему телу так же сильно, как я скучала по его? Снегопад усилился, когда я ехала по шоссе, и я заставила себя сбавить скорость ради собственной безопасности.
Чем ближе я подъезжала к хижине, тем сильнее колотилось моё сердце. Свет горел — значит, он был дома, верно? Себастьян никогда бы не ушёл, не погасив в доме свет. Я едва не засмеялась, поднимаясь по ступенькам крыльца, осторожно, чтобы не поскользнуться на снегу.
Он распахнул дверь, прежде чем я успела постучать, и у меня перехватило дыхание. Он постригся, на нём были джинсы и голубой свитер. Волосы на его затылке были коротко и аккуратно пострижены, он был отдохнувшим, здоровым и великолепным. Сердце бешено колотилось, и я обняла его, а он засмеялся, крепко сжимая и поднимая меня вверх.
— Привет, — сказал он, зарывшись лицом в мои волосы. — Ты получила моё письмо.
— Да. Огромное спасибо. Я люблю твои слова. Я люблю тебя. — Я вдыхала его аромат — его кожа была пропитана дымом и деревом, словно он разводил костёр. — Боже, я скучала по тебе.
— Я тоже скучал по тебе. Я надеялся, что ты придёшь, но не хотел давить на тебя. Просто потому, что я был готов не означало, что и ты готова.
Он отстранился, чтобы поцеловать меня, и ощущение его губ на моих было таким волнующим, что я понятия не имела, касались ли мои ноги пола или нет. Когда поцелуй углубился, он попятился в хижину, где я могла слышать треск огня в камине. Я захлопнула дверь позади нас.
— Я готова. Очень. — Задыхаясь, я ослабила свою хватку на нём и начала расстёгивать своё пальто. — А теперь раздевайся.
Он улыбнулся.
— Я собирался предложить сначала поговорить, но... — Его глаза расширились и пробежали вниз по моему телу после того, как я отбросила своё пальто, а затем принялась за шёлковую блузку, юбку-карандаш и туфли. — К чёрту разговоры.
Одежда одна за другой слетала с нас, и мы голышом свалились на ковёр у камина. Я легла на спину, а Себастьян встал на коленях между моих бёдер.
— Что ты хочешь в первую очередь? — спросил он, его голос был низким и игривым. — Мой язык? Мои пальцы? Мой член? — Он начал поглаживать себя, скользя пальцами по своей эрекции. — Чего тебе не хватало больше всего?
— О боже, всего, — вздохнула я. — Мне хотелось слышать тебя, видеть тебя и чувствовать тебя — каждую частичку тебя.
— Какая часть меня будет первой? Тебе придётся сказать мне, иначе я не дам тебе это. — Он потёрся кончиком члена о внутреннюю поверхность моего бедра.
Уфффф, он был таким горячим! В повседневной жизни его быстрая смена настроения могла бы свести меня с ума, но, когда дело касалось постели, она была словно бензин для огня.
— Твой член, — наконец-то я сделала выбор, пламя во мне искрилось и шипело. — Дай мне свой член.
— Хорошая девочка. Я буду нежен, — сказал он, едва касаясь меня кончиком члена, а затем размазывая мою влагу вверх и вниз по киске. Он остановился и посмотрел мне в глаза. — Сначала.
Моё сердце забилось в бешеном темпе, когда он скользнул в меня, а затем снова вышел, подразнивая, наполняя меня с каждым разом немного глубже, но всё равно недостаточно глубоко. Между мучительными толчками он поигрывал с моими сосками, облизывая, посасывая, покусывая, пощипывая их твёрдые маленькие вершины, которые покалывали от вожделения.