Писатель показывает, как советский человек выдерживает тяжелейшие испытания, выходит победителем из величайших трудностей и как вследствие этого вырастает сам — идейно, нравственно. Он пишет о людях сильных и волевых. Персонажи отрицательные — ловчилы, приспособленцы, трусы, пытавшиеся любой ценой спасти свою шкуру, — его почти не интересуют.
Повесть «Красная ракета» — словно бы описание фронтового случая, одного из сотен тысяч боевых эпизодов, — так в ней все просто и жизненно достоверно. Протяженность действия — всего несколько часов, но за это короткое время мы успеваем хорошо узнать и полюбить героев.
На первом плане в повести — лейтенант Горбунов и санинструктор Маша Рыжова. Это обыкновенные советские люди, из тех, что в мирное время плавили металл, сеяли хлеб, учили в школе детей, словом — делали свое незаметное, но нужное дело. Строили, созидали, но вот страна призвала их, и они пошли исполнять свой солдатский долг. С такими героями чаще всего мы будем встречаться и в последующих произведениях автора, не только военных: к теме «обыкновенного», «маленького» человека, который в действительности оказывается и большим, и необыкновенным, писатель обратится не однажды.
Да. Горбунов и Рыжова обыкновенные воины и вместе с тем какие необыкновенные! Тяжело раненная, истекающая кровью Маша говорит успокаивающему ее сержанту Румянцеву: «Я же ни чуточки не боюсь». И это не бравада. Героям Березко вообще не свойственны бравада, напыщенность, ложный пафос. Их пафос — истинный, идущий от мужественного сердца, от сознания своей личной ответственности за судьбы Родины. Именно от сознания ответственности. Глубоко понятая ответственность за судьбы народа и всего человечества в высшей степени присуща героям писателя. Эта боль за судьбы мира прозвучит позднее в романе «Мирный город» в устах Павла Громова:
«Товарищи мои! Вы люди середины двадцатого века, вы — люди века великих революций. Это черт знает как много!.. Мы детьми еще... хотели помочь Испании! И как мы волновались за нее, как завидовали бойцам интернациональных бригад и нашим летчикам, сражавшимся там! И никогда мы не забудем ни Мадрида, ни всех этих названий: Арагон, Кастилья, Астурия, Гвадалахара. И никогда не простим того, что фашизм сделал с Испанией. Прекрасная же, должно быть, страна! А филиппинцы — тоже хороший народ. А Сакко и Ванцетти, а негритянские юноши из Скотсборро! Словом, ребята, капитализм — это преступление против человечества!»
Эти же слова могли бы сказать и Горбунов, и его товарищи по оружию.
Солдаты, которыми командует Горбунов, оказываются в чрезвычайно трудном положении. Автор анализирует состояние людей в непрерывно усложняющейся ситуации. Смерть подошла к солдатам вплотную: «Земля, на которой они жили, которую трудно было облететь на самолете, сузилась теперь до небольшой площадки этой школы» — школы, которую они обороняют. Не трагедия обреченности, а оптимистическая трагедия, пафос бессмертия возникает в этом, казалось бы, безвыходном положении. «Сейчас не было для людей ничего невозможного, потому что Отечество вошло в них. Самый слабый и самый боязливый был таким же, как все, но все здесь были героями, ибо Родина создает сыновей по образу и подобию своему».
Утверждая в советском человеке героическое начало, как начало, определяющее его мысли и действия, небольшая по объему повесть «Красная ракета» явилась повестью больших обобщений. В ней типизированы наиболее существенные черты нравственного облика наших воинов. Прозвучавшее сильно и страстно в дни войны, произведение это выдержало и проверку временем.
«Красной ракетой» Березко как бы прочертил идейные и художественные пути своего творчества.
Эти принципы будут ведущими и в повести «Знамя на холме», написанной вслед за «Красной ракетой». Героическая тема разрабатывается здесь более обстоятельно. В «Знамени...» не только раскрытие героизма как проявления храбрости в непосредственной, лицом к лицу схватке с врагом, но своеобразное толкование понятия «подвиг», решение конфликта между творческим и догматическим мышлением военачальника.
Полководец управляет войсками. Для него принятие смелого, продуманного решения, руководство боем, обеспечивающее победу малой кровью, — и есть подвиг. И определяющим здесь становится не беспредельная личная храбрость командира, который криком «За мной!» поднимает солдат на врага. Если подобные случаи и происходили в жизни, то не в них видит писатель типическое выражение личной храбрости военачальника крупного масштаба. О командире дивизии он пишет со знанием дела, хорошо представляя его место и роль в бою.