Граф вспомнил случай из своего далекого детства, когда он еще, естественно, не был вампиром. Играя с подростками, он случайно угодил камнем в сидящую на кусте птичку, в обыкновенного, должно быть, воробья. Птичка упала на землю, пыталась махать крылышками, которые еще недавно были ей так послушны, но, обессилев, замерла.
Юный Марко тогда пережил в своей жизни первую смерть. Потом, будучи воином, он видел реки крови, и сердце его ожесточилось. А тогда он тайком от друзей похоронил бедную птичку и даже прослезился.
Странно было вспоминать теперь тот далекий случай и трудно было представить себя тем чувствительным мальчиком. И вдруг графу стало любопытно узнать, о чем сейчас думает Катрин, не подозревающая о своей близкой гибели.
– О вас, – ответила она, смущенно улыбнувшись.
– Что же ты обо мне думаешь?
– Что вы добрый.
– Почему ты так решила?
– Сильные люди всегда бывают добрыми, а вы сильный.
Граф задумчиво посмотрел на Катрин. Эти же самые слова когда-то говорила ему Марица. Странное дело, но он никак не мог освободиться от воспоминаний. Вот и теперь опять вспомнилась она, его жена, его первая и единственная любовь.
Он понимал, что это присутствие Катрин так действует на него. Но как только граф освободится от нее, к нему вернется прежний покой.
– Ты любишь мечтать? – спросил граф.
– Очень, – порывисто ответила Катрин.
– О чем же ты мечтаешь?
– О том, как мы долго-долго будем жить. Как я буду любить вас... Я уверена, что у нас все будет хорошо.
Граф неторопливо поднялся и подошел к борту. Опершись руками о перила, он смотрел в морскую пучину.
Уже занимался рассвет. Небо на востоке наливалось алой краской.
Граф увидел плавник, проснувшегося неугомонного морского охотника-акулы. В чистой воде было видно ее огромное и мощное тело. Граф посмотрел на Катрин. Она улыбнулась ему и поднялась из шезлонга. Ей, видимо, показалось, что граф позвал ее глазами. Она приблизилась к нему и остановилась, трепетная, ожидая, когда он ее обнимет.
Граф снова посмотрел за борт. Огромная акула плыла рядом с яхтой. Через минуту граф бросит хищнице бездыханное тело девушки.
Лицо Катрин было прекрасно, глаза светились любовью и доверием. Граф своими сильными руками коснулся хрупких плеч девушки и кровожадно смотрел на ее гибкую шею, на которой выделялась синяя жилка. Граф притянул к себе замершую от счастья Катрин и поднес губы к ее шее...
В это время на кончике мачты заверещала сорока. Граф вскинул глаза: птица смотрела на него и кланялась. Граф не был столь наивным, чтобы принять птицу за обыкновенную сороку. Как она могла бы появиться посреди океана?
Граф Владич нежно поцеловал Катрин в щеку, молча обнял девушку и сказал:
– Проверю двигатель.
Он спустился в моторное отделение и закрыл за собой люк.
– Это ты, Ион? Появись.
Катрин, оставшись одна, снова расположилась в шезлонге и беззаботно уставилась в небо. Перед ее глазами высилась мачта, но сороки там уже не было. Да она и прежде не заметила птицы, так была переполнена своими чувствами. Катрин улыбалась, мечтательно глядя на небо и думая о графе.
А тем временем перед графом стоял позевывающий Ион.
– Поспать не дадут, – ворчал он. – Только расположился.
– Ты сам прилетел, я тебя не звал.
– Ага, сам... Стал бы я сам вскакивать под утро, когда спится слаще всего, и лететь над океаном. Большое удовольствие!
– Что же тебя заставило вскочить?
– Не что, а кто. Этот Груя такой грубиян, какого в потустороннем мире больше нет. Нет, чтобы культурно разбудить, Ион, мол, проснись. Мог бы даже более вежливо сказать: Ион, голубчик, изволь проснуться. И у меня было бы хорошее настроение.
– А что же он?
– Сунул под нос горелую резину, да при этом еще и ущипнул. А у него пальцы, как клещи.
– Не понравилось?
– Кому это понравится? Такой синяк оставил, что страх.
– Вспомни садовника. Тогда тебе было весело.
– Сравнили тоже. Ну, хозяин, заносит вас иногда. Может, еще и пожалели садовника? Когда кому-то больно, мне хорошо. А вам разве нет? Но если мне больно... тогда уж пардон. Тогда уж я таких пакостей наделаю... И правильно! И логично! А как же иначе? Или я не прав?
– Ты всегда прав, Ион. А чего Груя велел передать? Почему сам не явился?
– Сам... Не знаете будто, как они все ленивы. Говорит, какой-то там, у них совет, заседают по важному делу. Да я-то знаю, что он врет, как последний шаромыжник. Молодые ведьмы на семинар приехали, будто бы повышают квалификацию, а сами такую пьянку устроили, что просто тошно. И куда только Иона не гоняли! Чуть чего – Ион, Ион. Будто я один на весь ад. Но ты же будь культурен, что же под нос совать всякую пакость.