– Как же ты не помнишь, откуда ты родом? – решила продолжить Катрин разговор с девушкой. – Разве тебе никто об этом не говорил?
Но девушка не ответила на вопрос, а ровным голосом спросила:
– Что-нибудь еще угодно госпоже?
– Да нет, спасибо.
– Тогда пусть госпожа отпустит меня.
– Вот еще! – Катрин развеселилась. – Разве тебе не хочется поболтать?
Она вышла из ванной комнаты, прошла в гостиную и опустилась на широкий диван. Девушка-служанка бесшумно следовала за ней.
– Садись, – показала на место рядом с собой Катрин. – Ну, чего ты?
Девушка стояла поодаль, и лицо ее было невозмутимо.
– Я спросила госпожу... – начала она.
– Да перестань, Арис! – махнула рукой Катрин. – Не называй меня госпожой. И давай говорить друг дружке «ты». Мы с тобой ровесницы, должны понимать друг друга, а мне так хочется поболтать, узнать о том месте, куда я попала.
– Госпожа не должна просить того, чего я не могу, – сказала девушка.
– Но, почему? У меня дома была служанка, с которой мы любили обсуждать свои тайны.
– Я не служанка, – сдержанно ответила Катрин девушка.
– А кто же? – распахнула удивленные глаза Катрин.
– Рабыня.
Катрин даже вскочила, услышав такое объяснение, и из-за охватившего ее возмущения начала нервно ходить по комнате.
– Что ты такое говоришь, Арис? – сказала Катрин, остановившись. – У нас в Америке давно покончено с рабством.
– Мы не в Америке.
– Все равно. Если ты будешь считать себя рабыней, то я разговаривать с тобой не буду.
– Госпожа не должна гневаться на меня.
– Почему это не должна?
– Тогда хозяин накажет меня.
– Еще чего не хватало! За что же это он может тебя наказать?
– За то, что госпожа недовольна.
– Да вовсе это не так, – Катрин приблизилась к девушке. – Ты меня не поняла. Я на тебя сержусь не за то, что чем-то недовольна. Мне просто дико слышать – рабыня. Я хочу, чтобы ты стала моей подружкой. Не могу же я без подружки. Арис, я тебя очень прошу.
– Госпожа не должна об этом просить.
Катрин недовольно хмурила брови, глядя на спокойное лицо девушки.
– Какая ж ты вредная! – по-детски возмутилась Катрин.
– Госпожа отпускает меня? – спросила Арис все тем же голосом лишенным эмоций.
– Да, иди, если хочешь, – Катрин отвернулась и отошла.
Однако девушка почему-то продолжала стоять на месте.
– Ну, шагай себе, – посмотрела на нее Катрин. – Чего ты стоишь? Раз уж так ты хочешь, то и отправляйся.
– Я не слышу воли госпожи.
А как я должна сказать, чтобы ты ее услышала?
– Госпожа должна говорить повелительным тоном.
– О, как ты мне надоела! – вскинула руки Катрин. – Иди!
Девушка плавно развернулась и пошла так ровно держа спину, будто несла на голове кувшин, полный воды.
Девушка скрылась, а Катрин, оставшись в одиночестве, начала переживать, что не смогла уговорить упрямую служанку. Ей так хотелось хоть что-то узнать о замке и его хозяине, а служанки могут многое рассказать. Катрин трижды хлопнула в ладоши, вновь вызывая Арис. Но на этот раз появилась белокурая красавица в ярко вышитой кофте и вязаной юбке. Судя по всему, она была представительницей Скандинавии. Спортивная фигура, белый цвет лица, голубые глаза...
– Я звала Арис... – растерянно произнесла Катрин.
– Нет, вы звали меня.
– Да откуда тебе знать, что я звала тебя, если я в это время думала об Арис?
– Может быть, вы и думали об Арис, но позвали меня.
Катрин подумала, что служанка зря не будет спорить. Значит, как-то не так она похлопала.
– Как же позвать Арис? – осторожно поинтересовалась Катрин.
– Когда госпожа хочет позвать Арис, надо повернуться лицом на юг. А когда меня – то лицом на север.
Вот оно что! Многому же придется еще учиться Катрин в этом замке. Что же делать с этой служанкой?
– Хорошо. Мне ничего не нужно. Иди.
– Через десять минут граф ждет госпожу на веранде.
Служанка повернулась и вышла из комнаты. Катрин пожала плечами – где эта веранда? Но звать никого не хотелось. Может быть, прежде поговорить с графом об этих служанках, которые называют себя рабынями?
К своему счастью, Катрин не видела, как белокурая девушка, подобно Арис, прошла в подземное помещение, где при слабом свете фонарей виднелись стоявшие в ряд каменные гробы. Девушка приподняла одну из крышек и легла в тесное ложе, закрыла глаза и перестала дышать,