Его вопрос был обращен к Игону, что-то сосредоточенно обдумывающему, Питер и Рэйман также уставились на Спенглера.
– А? – откликнулся Игон, заметивший на себе пересекшиеся, словно лучи бластеров, взгляды компаньонов. – Вы о чем-то меня спросили?
– Совершенно верно, – кивнул Питер. – Просим тебя рассказать, где у Лизуна моторчик...
– Моторчик? – повторил слегка ошарашенный Игон.
– Как он летает? – лениво пояснил Рэйман. – Питер не может понять, как правильно обзывать Лизуна.
Игон внезапно захохотал.
– Привидения – это невесомые существа, – пояснил Игон. – Если точнее, то даже не существа, а «полусущества». Некоторые плотны настолько, что чувствуют ветер. Они пользуются...
Замаяна заерзал:
– Ты хочешь сказать, что Лизуна ветер относит, как дирижабль?
– Нет, но... – начал Спенглер.
– А остальные? – хрипло перебил Питер. – Остальные призраки?
Игон посмотрел на него поверх очков.
– Зависит от класса, – небрежно бросил Игон. – Остальные пользуются гравитационным, эктоплазменным и некоторыми другими полями, – он принялся пояснять. – Дело в том, что полей очень много...
– Сколько? – снова вмешался Питер.
Он получил еще один взгляд Игона поверх очков. На этот раз откровенно снисходительный.
– Хочешь точную цифру? – тон Игона был насмешливым.
– Если возможно, – спокойно проговорил Питер.
– Сколько звезд на небе? Сколько капель в море? – Спенглер стал безжалостно засыпать коллегу вопросами. – Их нельзя сосчитать. В природе нет ничего единичного. И даже ничего ограниченного.
– Всего – много? – начал понимать Питер.
– Точно! – кивнул Спенглер. – Нас окружают сплошные бесчисленные множества.
– Но мы, например, знаем, что есть электрическое поле, магнитное, гравитационное...
– А также биологическое, психокинетическое, поля напряжений и деформаций в телах... – Игон улыбнулся. – Все дело в том, сколько мы можем насчитать этих полей. Это не значит, что число полей ограниченно. Просто мы ощущаем не все. Люди пока знают мало...
– Так каким же полем пользуется Лизун? – спросил Питер, уверенный, что поставил умника Игона в тупик. – И каким полем пользуется это «постельное белье»? – Вейтман показал на контейнер.
– Лизун пользуется полем, которое распространяют вокруг себя сладкие предметы и вообще еда! – уверенно заявил Рэйман. – Перестань умничать, Питер, это тема не для одной докторской диссертации. На такой вопрос не ответишь в двух словах!
– Совершенно верно! – кивнул Игон. – И ничем, как мне кажется, вы нашего пленника не заинтересуете, кроме как едой. Ведь это так просто: любому привидению нужно пополнять запасы энергии. Важно знать, что для него служит источником энергии...
– Но ты-то этого не знаешь? – уточнил Питер.
– Не только я, – парировал Игон. – Спейд тоже не знает – я читал его книжку ночью... Мы определим это опытным путем!
– Как же ты намерен продолжить опыт? – хитро спросил Питер.
– Как? – Игон улыбнулся. – Очень просто! Дело в том, что я давно думаю, почему вдруг испортилось мясо? Мне кажется, запах гнилого мяса привлекает привидения...
– О-го-го! – перебил Рэйман. – Ты только что думал привлечь нашего пленника пирожным, и вдруг – такой прыжок в сторону!
– Мне помог Лизун, – сказал Спенглер. – Он так накинулся на пирожное, что я засомневался в привлекательности сладостей для летающего «постельного белья». Эти привидения не такие, как остальные! Мы столкнулись с чем-то неизведанным, что даже не описано в справочнике Спейда... С чем-то противоположным...
– Наука идет вперед! – глубокомысленно изрек Уинстон.
– Точно! – Игон ткнул в Замаяну пальцем, словно рэппер. – И я подумал, привидение должно заинтересоваться тухлым мясом!
Питер скептически посмотрел на коллегу.
– А где ты его возьмешь? Это самое тухлое мясо? – Вейтман посмотрел на тетю Огнезию.
– Прошу прощения, молодые люди, но я выбросила все, что испортилось! – развела руками хозяйка виллы. – Я не предполагала, что вам эта тухлятина может понадобиться для опытов...
– И не надо! – воскликнул Игон. – Мы забыли, парни, как я в баре Мэла спрятал испорченный ростбиф? – с этими словами Спенглер полез в карман и достал пакетик с мясом. – Вот он, миленький! – он поднял пакет в руке и продемонстрировал зрителям. – Зелененький, аппетитненький!
Джанин закрыла руками уши.
– Игон, прекрати! – закричала она. – мне сейчас станет плохо, это же такая гадость!
– Извини, Джанин! – глаза Спенглера блестели под очками. – Это для тебя – гадость, а нашему пленнику это должно понравиться!