— Но тогда они спустятся? — И Льюис сжал револьвер. — Лучше умереть, чем снова попасть к ним в лапы!
Жанна остановила его.
— Их еще нет здесь, — спокойно сказала она. — Там пять таких дверей, и три последние расположены так, что против них нельзя поставить пушку.
Как бы оправдывая ее слова, выстрелы в самом деле прекратились. Донесшийся с террасы глухой рев, сопровождаемый яростными проклятиями, показал, что Уильям Ферней и его подчиненные пытались установить пушки против второй двери и что это удавалось им с большим трудом.
Вдобавок эта работа была скоро прекращена. Ее прервало новое происшествие, которое отвлекло внимание бандитов, так же как Льюиса Бакстона и Жанны. Дальние взрывы, гремевшие с правильными промежутками через полчаса, сменились в последний раз взрывом особенно сильным и гораздо более близким. Могущественный разрушитель напал на левый берег, это уже был сад завода. К небу взлетел столб земли и камней, и, когда дым рассеялся, стало видно, что, кроме сада, разрушенного на большом пространстве, пострадала даже небольшая часть собственно завода.
Пыль от взрыва еще носилась в воздухе, когда Льюис и Жанна увидели толпу, стремившуюся на набережную из широко открытых дверей завода. Жанна узнала эту толпу. Там были ее товарищи по плену и рабочие Камаре, сбившиеся в плотную группу с женщинами и детьми в центре. Почему же несчастные покинули убежище и бегут на эспланаду, где столкнутся с рассвирепевшими Веселыми ребятами, которые яростно, но тщетно старались разбить дверь дворца?
Последние еще не замечали новых противников, которых скрывала стена эспланады. Но Уильям Ферней с террасы увидел их и показал на них рукой. Его жестов никто не понял. Беглецы с завода беспрепятственно достигли двери, соединявшей набережную с эспланадой, и ворвались в нее.
Когда Веселые ребята заметили их, они разразились бурей проклятий. Прекратив бесполезное занятие, они схватили оружие и бросились на новых врагов.
Но теперь пришлось иметь дело уже не с невольниками. Вооруженные чем попало: кузнечными молотами, клещами, тяжелыми полосами железа, — рабочие сами ринулись вперед. Битва была ужасной. Оглушительные крики потрясали воздух. Потоки крови текли по эспланаде, уже заваленной жертвами ночного боя.
Закрыв глаза руками, Жанна Бакстон старалась не смотреть на страшное зрелище. Среди сражающихся у нее было столько друзей! Она волновалась за Барсака, за Амедея Флоранса, за чудесного доктора Шатоннея и особенно за Сен-Берена, которого так нежно любила.
Но вот свирепые крики начали стихать. Численность и лучшее оружие торжествовали. Отряд, вышедший из завода, раскололся. Часть с боем отступала к набережной, дорого отдавая каждый шаг, а другая была отброшена ко дворцу.
Этим не оставалось никакой надежды на спасение. Прижатые к стене, они видели перед собой Веселых ребят, а с высоты террасы Уильям Ферней и его компаньоны без всякого риска для себя расстреливали несчастных, которым даже некуда было бежать.
Внезапно у них вырвались крики радости. Дверь, у которой они столпились, широко открылась, и на пороге появилась Жанна Бакстон. Теснимые врагами, беглецы устремились во дворец, в то время как Жанна и Льюис выстрелами сдерживали наступающих.
Изумленные этим вмешательством, ничего не понимая, Веселые ребята заколебались на одно мгновение. Опомнившись, они бросились на приступ, но поздно. Тяжелая дверь снова захлопнулась.
XIV. КОНЕЦ БЛЕКЛЕНДА
Накрепко заперев дверь, беглецы занялись многочисленными ранеными. С помощью Барсака и Амедея Флоранса, который сам получил легкую рану, Жанна заботилась о тех, кого причудливая судьба заставила искать спасения в жилище их неумолимого врага.
Когда перевязки были закончены, другая забота встала перед девушкой — накормить несчастных, в продолжение нескольких суток жестоко страдавших от голода. Но удастся ли это, найдется ли во дворце пищи на столько ртов? После тщательных поисков пищи во всех этажах людей кое-как накормили. Но положение все же оставалось крайне серьезным, неизбежная развязка, казалось, лишь отодвинулась на несколько часов.
Было одиннадцать часов утра. Взрывы продолжались; на эспланаде слышался крик Веселых ребят, которые время от времени напрасно штурмовали дверь, а с террасы доносились проклятия Уильяма Фернея и его компаньонов. Люди привыкают ко всему; постепенно Жанна и ее товарищи свыклись и с этим шумом и грохотом. Беглецы сознавали, что их крепость почти неприступна, и все меньше думали об озлобленных наступающих врагах.
Как только нашлось время, Жанна Бакстон спросила Амедея Флоранса, почему они покинули завод и приняли бой на эспланаде в таких невыгодных условиях. Репортер поведал, что случилось после ее ухода. Он рассказал, как Тонгане наконец подал долгожданный сигнал и как Марсель Камаре переправил в центральный квартал несколько пачек динамита и большое количество холодного оружия, без ведома белых обитателей Блекленда. Закончив эту первую операцию около одиннадцати часов вечера, осажденные собрались около двери, готовые вмешаться в битву, как только она начнется. Тогда-то они и заметили отсутствие Жанны Бакстон.