— Так, значит, Диогенов? А сколько тебе лет?
— Четырнадцать.
— А где работают твои родители?
— Мама ткачиха на тонкосуконном, а папа машинист на железной дороге.
— Где, где? — переспросил Алексей Никитич, и в голосе его прозвучало недоверие.
— Я же сказал — на железной дороге,- громче повторил Генка.
— На какой это железной дороге? — опять переспросил Алексей Никитич.
— Что значит — на какой? — изумился Генка.- На обыкновенной. На шпалах лежат рельсы, по ним ездит паровоз с вагонами, а папа управляет паровозом.
На этот раз уже все изумленно переглянулись. Алексей Никитич нахмурился.
— Ты достаточно взрослый мальчик, Гена, и должен понимать, что сейчас не время для шуток. Ты находишься на межпланетном корабле и прошел на него без разрешения. Этот поступок, если у тебя не было достаточно серьезных причин, ни в какие ворота не лезет. Ты должен понять это и отвечать серьезно.
Генка окинул взглядом обращенные к нему посуровевшие лица.
— Я и отвечаю серьезно,- чуть не плача, проговорил он.- Мой папа действительно работает машинистом на паровозе!
— Это возмутительный факт! — вспыхнул грузный мужчина с густой гривой белых волос.- В первый раз за свои семьдесят лет слышу, чтобы такой взрослый мальчик говорил неправду.
— Сами вы говорите неправду! — разозлился Генка.- Говорите, что вам семьдесят лет, а сами совсем на старика не похожи.
— Как ты смеешь! — с негодованием прикрикнула Нина, но Алексей Никитич предупреждающе поднял руку.
— Скажи-ка, Гена,- спокойно спросил он,- как называется книга, в которой ты прочитал о железной дороге, паровозах и машинистах?
— Разные есть книги…- Генка пожал плечами.- Но во всех что-нибудь обязательно написано или про паровозы, или про автомобили.
— А какие ты знаешь марки автомобилей? — быстро спросил Алексей Никитич, и по наступившей вдруг тишине Генка почувствовал в вопросе какую-то ловушку.
Тщательно подбирая слова, он стал перечислять:
— «Победа», «Волга», «Москвич» — это легковые. Ну, еще «Запорожец». Потом грузовые — МАЗ, ГАЗ…- Генка запнулся и нерешительно добавил: — Есть еще самосвалы…
— Странно,- сказал кто-то, но Алексей Никитич опять предостерегающе поднял руку.
— Скажи, Гена,- медленно спросил он,- а на каком тонкосуконном комбинате работает твоя мама?
— Как на каком? — Генка снова пожал плечами.- На котором материю ткут. А находится он около Западного моста, возле станции, там еще трамваи поворот делают. Только вход теперь с другой стороны, с улицы Мясникова. А живем мы на улице Обувной…
— Тут что-то не так,- задумчиво произнес Алексей Никитич и даже покачал головой. Несколько секунд в рубке царила тишина.
Мужчина, утверждавший, что ему семьдесят лет, поднялся и, придерживаясь за кресла, подошел к Генке.
— Слушай, мальчик,- голос его звучал вкрадчиво,- а ты, случаем, не слыхал, что такое папироса?
— Штука такая, с табаком,- оживился Генка.- Есть «Беломор» — его папа курит, «Казбек», «Любительские», есть сигареты всякие: в красных пачках-«Прима», потом с собачьей головой — «Лайка». Еще есть сигары, толстые такие, из одного табака, без бумаги. Их капиталисты курят.
— Да, историю он изучил основательно,- восхищенно заметил кто-то.
— Боюсь, что слишком основательно,- задумчиво проговорил «старик» и, мягко улыбнувшись, отстегнул Генку от кресла.- Идем-ка, дружок, со мной. Понимаешь, я врач, зовут меня Сергей Ильич.
Поскольку ты теперь тоже член нашего экипажа, мне нужно проверить твое здоровье,- и, придерживая Генку за локоть, Сергей Ильич повел его к выходу. У порога Генка обернулся. Столпившись вокруг Алексея Никитича, члены экипажа тихо переговаривались, с состраданием поглядывая на Генку. Генка вздохнул и, не оглядываясь больше, поплыл по круглому коридору вслед за доктором.
Комната, куда Сергей Ильич привел Генку, ничем не напоминала врачебный кабинет. Здесь не было никаких приборов, не было заставленных стеклянными банками и никелированными инструментами шкафов. На одной из стен помещалось несколько экранов, как у телевизора, на которых застыли разноцветные стрелки.
Доктор уложил Генку на откидную сетку и стал пристраивать к его голове, запястьям и щиколоткам тонкие трубочки с мягкими присосками на концах.
— Аппарат диагностики,- коротко пояснил он, заметив вопросительный Генкин взгляд.