"Лицо девушки кажется знакомым. Блондинка. Темно-синие глаза. Короткие волосы... Три женщины. Пятеро мужиков. Девушки очень и очень ничего себе. Милые мордашки. Где они, что с ними, живы, работают, убиты, об этом знает только Древака. Мне какое дело? - Шпарин рассовал по карманам трупа часть удостоверений агентов. - Если опять оживет - ему не выкрутиться. Остальные уничтожу. Пусть поломают головы".
Шпарин снял штык-нож, вытер платком, протер автомат, бросил рядом с телом капитана, зашел в туалет, помучился, но порезал удостоверения на мелкие кусочки, кинул в унитаз, спустил воду. Прокрался на
Первый этаж, осторожно выглянул из двери и вышел на крыльцо штаба. Штык-нож полетел в кусты жасмина.
"Никого и тополиный пух. Медленно иду на плац. Прогулочным шагом. Если повезёт - улечу. А Инга?".
Шпарин с тоской оглянулся на госпиталь.
"Другого случая может не представится. Останусь - расколят и что со мной будет? Спалят в печке. Но я, же вернусь?".
Шпарин скрипнул зубами, ускорил шаги, подходя к плацу, вытянул из-за ремня ненавистный берет с помпоном и нахлобучил на голову.
"Вот, кажется, моя счастливая лошадка".
- Полетное задание? - показывая удостоверение, строго спросил Шпарин у лейтенанта в новехонькой черной кожаной форме с сине-золотыми погонами, наблюдающего за погрузкой. Головного убора на летчике не было.
- Летун второго класса лейтенант Дремов. Сейчас закончим и в Боровск, - не глядя на удостоверение, пробасил, отдавая честь, зеленоглазый вертолетчик. Отдал честь своеобразно, хлопнув кулаком по груди.
- Вам куда? - как таксист спросил он.
- Губернаторск.
- Из комиссии?
- Нет, - ответил Шпарин, посматривая в небо. - Срочное дело. Отпуск.
- А-а!.. ─ лейтенант улыбнулся. - Не только срочное, но и очень хорошее.
- Давай поживее! - посмотрев на часы, крикнул он солдатам, грузящих в вертолет длинные и короткие деревянные ящики. - Из Боровска улетите быстро. Из Боровска каждый час какой-либо борт идет на
Губернаторск. А если к вам попадешь - бывало и по два дня сидели. Поганые места. Как ни прилетишь - всегда что-нибудь происходит.
- Это точно, - сказал Шпарин, смотря в небо.
"Не хватало появиться Древаке и конец путешествию".
Правая нога начала выбивать дробь по бетонке плаца.
"Иду вразнос. Нервы сдают. А сколько можно? Двое суток непрерывного сумашествия плюс сегодняшняя веселая ночка. Милый доктор Евпахов, повар Давкин. Убийство. Инга! Я постоянно думаю о ней, на
автомате делая остальное и никуда от этого не деться".
- Миша-а! - услышал он женский голос, с которым уже бы не спутал никакой другой.
Бегущая женская фигурка в розовом халатике среди тополей, на краю плаца, рядом с вертолётом.
"Инга!".
Шпарин сделал несколько шагов навстречу.
- Миша! - сказала девушка, заглядывая ему в глаза, так глубоко, что Шпарину стало не хватать воздуха.
- Миша! - повторила она, хватая его за рукав. - Сбегаешь? Два года... Зачем ты это делаешь? Неужели это нельзя было сделать завтра, послезавтра или вообще никогда не делать? Что с тобой? Зачем?
Заплыв далеко в море и поймав открытым ртом случайную приличную волну, Шпарин однажды тонул. Сейчас происходило то же самое. Медленное погружение в темное, темносинее море, полное слез.
Отчаянный поиск нужных слов.
- Капитан, заканчивайте, - раздался бас лейтенанта. - На борт.
- Инга! - прошептал Шпарин, пряча лицо в волосах девушки. Нужных слов не было. - Инга!..
- Шпарин!? Ты что?.. - Инга оттолкнулась от него, как от стенки, улыбнулась, вытирая слезы, и пошла прочь, постукивая каблучками по шевелящемуся от пуха бетону.
- Жена? - спросил рыжеватый вертолетчик.
- Нет!
- Женат?
- Нет!
- Что не берешь с собой? Такую не отпускают!
- Обстоятельства, - сказал Шпарин, глядя вслед согнутой фигурке, обхватившей себя за плечи. - Пока неразрешимые. Понимаете, если поймать всех кошек, каких я видел в жизни и, выражаясь фигурально, засунуть мне в душу и они начнут там скрестись, это примерно и будет то состояние, в котором я сейчас нахожусь.
- Некоторые обстоятельства сильнее некоторых обстоятельств, - загадочно произнес лейтенант.
- А я вас помню, - Шпарин всмотрелся в лицо вертолетчика. - Легионер. Теперь пилот. Стояли недавно вместе перед аутодафе. Ну, точно. Нос с горбинкой, зеленые глаза, рыжие волосы. Запоминающаяся внешность. Дайте-ка я на вас посмотрю поближе...
- Мало ли кто с кем стоял рядом, всех не упомнишь, - вертолетчик отвернулся. - На борт! Штурман в машине, бортмеханик отсутствует по уважительной причине.
Шпарин забрался в вертолет, уселся на откидное сиденье и пока летчики запускали двигатель от нечего делать толкнул ногой ближайший к нему длинный ящик. Без маркировки. Из плохо обработанных досок. Едва закреплённая крышка ящика сдвинулась и Шпарин увидел ряды аккуратно уложенных ровных палок с металлическими наконечниками. Вскрыл другой, то же самое. Сорвал крышку у короткого ящика. Переложенные тканью обоюдоострые мечи в ножнах.
"Очень интересно. Мастерские у них тут что ли? И куда мы всё везем?".
Корпус вертолета прекратил вибрировать, двигатели шумно набрали обороты и База медленно ушла из под ног.
Шпарин одел наушники и прислонил нос к иллюминатору.
Сплошной лес. Дым от пожара уже не поднимался вверх, потерял силу и стелился понизу.
Через несколько минут справа появился комплекс окруженный антенными полями. Ряды гигантских овальных зеркал и проволочных катушек на треногах уходили за горизонт. Прямоугольнички пожарных машин под зеркалами казались букашками. Белые высотные башни. В центре - пульсирующий кокон. Внутри кокона бесновалась оранжевая масса. Кипела и набрасывалась на стенки. Верх одной из высотных башен развален. Из пролома выглядывала толстая спираль, фыркающая желтыми искрами.
Вертолёт ушел левее, солнце вышло из облаков и ударило по глазам.
"Холм", проклятый "Холм"! И почему его не разнесло совсем? Нет, подождите, Михаил Иванович, здесь вы не правы. Идейка-то уже оформилась, не до конца, но всё же... "Холм" единственный путь домой. Когда-нибудь я доберусь до него. Одному не справиться. На север через юго-запад. С Базы куда угодно, затем обратно. Пусть пока постоит на месте".
Шпарин положил руки на колени, опустил голову и под невесёлые мысли и рев турбины незаметно задремал.
Он очнулся, когда вертолет резко дернулся и провалился вниз. У Шпарина ёкнуло сердце. Он судорожно схватился за ремни и пристегнулся. Машина прекратила падать, выпрямилась и полет продолжился.
- "Проклятье! - послышался в наушниках голос Дремова. - Вот он!".
- "Не пойму, что это было? Приборы в порядке", - сказал новый голос.
Вертолет начал делать разворот и пошел на снижение.
- "Хочу сделать доброе дело. Над этими гиблыми местами может случиться самое невероятное. Можно даже увидеть свою прабабушку, сидящую на облаке или, что ещё хуже, самих себя, летящих рядом".
- "Возвращаемся, командир?".
- "Посмотри на "четверть третьего".
Мимо них, параллельным курсом, навстречу проскочил такой же вертолет, с таким же, как и у них, бортовым номером.
- "Едва не столкнулись! - простонали в наушниках. - Система оповещения не сработала. На локаторе его не было".
"Никаких запросов, никаких переговоров с наземными службами. Ладно, их здесь может и нет. Но в этом, как его, Боровске они обязаны быть. Полное радиомолчание. Просто взяли и полетели. Потом этот