секретности". "Дубликат". Чуть ниже: "Департамент Закрытых Исследований". По центру черными буквами: "Принципы моделирования пространства. Рабочая версия. Научный руководитель проекта профессор Гамкин".
Рукописные листы, мелкий, стремительный почерк. Множество исправлений, зачеркиваний, дописок на полях. Шпарин, не вглядываясь в текст, вытаскивал из папки лист за листом, пробегал глазами и убирал
назад. Одной рукой делать это было сложновато и он, вместе со стулом, припрыгал к столу. Дело пошло быстрее.
Схемы, формулы. Формулы, схемы...
В коридоре послышался топот, Шпарин, не успев просмотреть и пятой части содержимого папки, на оседланном стуле бросился к сейфу.
Дверь распахнулась, на пороге возник главный сержант и увидел дремлющего Шпарина.
- Как всё прошло, поймали лазутчика? ─ Шпарин зевнул и потянулся.
- Не твоё дело, - Супонев подозрительно осмотрел внутренности сейфа. - Ты хорошо себя вел в моё отсутствие? Ничего не трогал?
- Я хорошо воспитан, - обиделся Шпарин. - И, как я мог, при столь гостеприимных хозяевах?.. - пытаясь выдернуть руку из наручника, добавил он многозначительно.
Главный сержант вернулся без берета, с царапинами на лысине и ссадиной на подбородке. Кесин отсвечивал здоровым тёмно-лиловым синяком под левым глазом и пытался стянуть оторванный рукав, собранный
в гармошку на локте, не замечая, что он застёгнут пуговицей у запястья.
- Какое у вас прозвище или кличка в кругу сослуживцев? - любуясь фингалом, спросил Шпарин.
- Не скажу! - набычился сержант.
- Теперь вы - "дип перпл фингалиус".
- А?.. Что?.. Обзывается!.. - Кесин, дергая рукав, обратился к главному сержанту за защитой.
Главный сержант стоял перед зеркалом и изучал повреждения.
- Ну, так как, схватили оборотня? - не унимался Шпарин.
- Лежит твой оборотень под брезентом с дыркой в башке. Настигли. Ещё немного и ушел бы, - сообщил из зеркала Супонев. - Сопротивлялся отчаянно, мерзавец.
- Куда бы он ушел? - процедил Шпарин. - Датый? С двух шагов в меня не попал. Убили, мерзавцы, пьяного помштаба. Убили, без суда и следствия.
- Да, ты, ты... - захлопал противными грязно-жёлтыми глазами Супонев. - Ты что болтаешь?
- Дотявкается он у нас, - средний сержант содрал рукав и, тихо напевая, стал вытирать им штык-нож автомата. - Додухарится.
- Откуда кровь? - показывая пальцем на штык, спросил главный сержант.
Кесин достал из кармана тряпицу, развернул и показал два человеческих уха нанизанных на кусок толстой веревки.
- Ребята говорят приказ вышел: за каждого пойманного шпиона, живого или мёртвого, орден дают. Доказательство.
- Эх!.. Совсем дурак стал! - устало сказал главный сержант. - Выбрось немедленно. Нет такого приказа. С вами скоро чокнешься.
- Да, это точно, - согласился Шпарин. - С таким контингентом недалеко и до больнички. Один Додоня чего стоит. А этот вообще идиот. Психушка с мордатыми санитарами ждут вас не дождутся.
- Опять он обзывается, - засопел Кесин. - Господин главный сержант, и почему вы при нем всё говорите и рассказываете?
- И в самом деле почему? - спросил Супонев. - А потому, что он никому никогда ничего не скажет. Не доживёт до обеда.
- Никогда не говори никогда. Это у нас примета такая и, представьте, она работает, - спокойно заметил Шпарин. Сказал спокойно, а холодок в груди почувствовал и всегда его чувствовал, с самого начала,
когда проклятая сфера свалилась ему на голову. А ещё говорят про инопланетян. А эти то, кто?
Главный сержант подтянул свободный стул и уселся напротив Шпарина.
- Выкладывай! - сложив ладони и похрустев пальцами, сказал Супонев. - Имя, фамилия, звание. Кто, куда, зачем, откуда... Советую больше не шутить. Иначе проблемы на твоей смазливой морде возникнут
сразу после того, как ты откроешь рот.
- По морде бить нельзя, - подал голос Кесин. - Следы остануться. Начальство будет недовольно.
- А мы не по морде, - игриво сказал главный сержант. - Мы по почкам, мы по печеночке... Мы сами начальство.
- Повежливее, повежливее, - предупредил Шпарин. - Иначе проблемы возникнут у вас. Обратная связь, так сказать.
- Да ты что? - наотмашь хлопая Шпарина по щеке, удивился Супонев.
Шпарин завел свободную руку назад, обхватил спинку стула, резко поднял ноги и ударил главного сержанта в лицо.
- Сволочь! - лежа на полу и ощупывая физиономию, простонал Супонев. - Нос...
- Обратная связь, - сказал Шпарин, снова поднимая ноги.
Голова Шпарина вспыхнула адским пламенем и взорвалась миллионами искр.
- Убил? - услышал он через время голос главного сержанта. - Не убил.
- Сейчас исправим, - сказал голос Кесина. - Добить?
- Нет, - сказал голос Супонева. - Много свидетелей... Он зарегистрирован. Надо было в лесу кончить... Этот пришлёпок, Додоня, засветил. На КПП видели. Запри его до завтра, где-нибудь.
- Все приемники забиты... Разве в подвал? Пойду, схожу за ключами.
Шпарина отстегнули от стула и притащили в подвальный этаж. Длинный ряд металлических дверей с небольшими, забранными решетками, оконцами. Вонь. Тускло горели светильники. Из окошек смотрели
бледные лица.
- Я, Палыч, скоро с ума сойду, - побрякивая связкой ключей, пожаловался Кесин. - В последнее время то черные, то красномордые, теперь второй день косоглазых водят. Ловят и водят. Ловят и водят.
- Новые гости не скоро пожалуют, эти последние, - главный сержант заглянул в одно из окошек. - Авария у них на "Холме" серьезная. Так, что самое время заняться врагами внутренними.
Кесин остановился у последней двери.
- Здесь эти, которых сегодня у озера прихватили. Куда б вашего засунуть? Может его в овраг, пока начальства нет?
- Ты эти разговоры брось, Кесин! Инструкции забыл? Знаю я про твои художества. Смотри, попадёшься, пеняй на себя!
- А вы?
- Мне можно.
- Почему мне нельзя? Это люди? Образины какие-то ненашенские. Вообще не пойму я, что происходит. Никто не понимает... Идешь иной раз с ребятами по маршруту, вдруг накатит что-то, волосы дыбом,
заледенеешь весь и не знаешь чего хочется, то ли в землю зарыться, то ли на дерево забраться и завыть во весь голос. Вот парни и звереют.
- Покайтесь, гады! - проревел Шпарин, впадая в яростное нецензурное мессианство. - Выродки, мать вашу и туда, и сюда... - он добавил ещё несколько очень плохих слов о близких родственниках сержантов и вспомнил чернокожего на березе. - Расисты! Воздастся вам на том свете за грехи ваши. Голыми жопами на угольях сидеть будете, и черти, хари ваши противные, макать будут в ацетон вместо водки.
Последнее, что увидел Шпарин в ту секунду был кулак главного сержанта.
Голова Шпарина стучала по ступенькам лестницы и, страдая от боли, он думал не о том, что сейчас она расколется, как орех, а о том, что эти сволочи сдерут ему вместе с волосами всю кожу с затылка и на кого
он тогда станет похож.
Тащили его наверх за ноги, препираясь о преимуществах и превратностях службы в охранных отрядах.
- Не, буду подавать рапопорт о переводе, - бубнил средний сержант. - Отправьте меня обратно в корпус.
- Дурак ты, Кесин, - ворчал главный сержант. - Где такую службу найдешь? Год за три, как на войне.
- Так война идет, непонятно с кем, против кого.
- Какая война, Кесин
- А ящерка из второго квадрата? Зубья с мою руку. Сожрала троих пока не загнали в болото. Утопала, завывая так, что мороз по коже. Ребята натуральным образом обоссались.
- Жалование армейского капитана.
- А самолет? Бомбы бросил, питомник порушил, обезьяны взбесились, кусались, самцы гонялись за женщинами.
- Кормежка бесплатная.
- А конники в одёжах из шкур, с луками-копьями?.. Перебили половину девятого взвода, пока самих не постреляли.