— Но, друг мой, в лодке для вас не найдется места! Нас и так тринадцать человек на борту.
Индеец, как обычно, загадочно улыбнулся и свистнул.
В ту же минуту появились краснокожие. Они несли четыре огромные пироги.
— Пироги! Черт побери! Откуда?
— Ставлю свою трубку, что это имущество побежденных, — воскликнул Беник.
Лодки действительно принадлежали каннибалам. У паталосов нюх на такие дела. Они быстро нашли пироги, хотя бывшие хозяева искусно спрятали их в прибрежных зарослях.
Теперь ничто не мешало отправиться в плавание. Капитан Корсон дал команду, и шаланда в сопровождении целой туземной эскадры пустилась вниз по течению Токантинса.
Присутствие паталосов вселяло уверенность. Они были настороже, и путешествие прошло без приключений. Шаланда набрала такую скорость, что никому и в голову не пришло сокрушаться о потерянной шлюпке с паровым двигателем. К тому же жизненный опыт не раз подтверждал: тише едешь — дальше будешь.
Пять дней спустя флотилия приблизилась к «Аврааму Линкольну». Индейцы никогда не видывали таких гигантов. Белоснежный красавец внушал им суеверный ужас. Но на борту устроили теплый прием, и паталосы быстро освоились. Особенно их порадовали подарки. О! Их щедро отблагодарили. Все четыре пироги загрузили доверху всякой всячиной.
Однако дорога была каждая минута. Капитан волновался, был, казалось, чем-то всерьез озабочен. Он все время подгонял матросов, пока те прощались с индейцами — своими спасителями и друзьями. Капитану не терпелось сняться с якоря.
— Что с тобой, Поль? — спросил друга парижанин, поспешность Анрийона удивляла его. — Неужели мы не можем еще хоть несколько часов побыть рядом с нашим добрым индейцем, которому все мы многим обязаны? Посмотри! Жан-Мари, Беник и Ивон никак не могут с ним распрощаться… Да и сам он как в воду опущенный. Тебе не кажется, что столь поспешное отплытие напоминает бегство?
— Ты прав, именно бегство.
— Нас кто-то преследует?
— Пока нет, но боюсь, что скоро так и будет. Делать нечего! Надо уходить, и как можно быстрее. Отплываем!
— Мы направляемся в Европу, не так ли? — спросил Феликс, когда пароход медленно двинулся по реке мимо ошеломленных индейцев.
— Пароход идет в Пара, мой дорогой. А там мы расстанемся!
— Не может быть!
— Увы! Это необходимо. Я не могу, вернее, не решаюсь вернуться во Францию или в любой другой европейский порт. Наверняка обо мне сообщили уже во все полицейские управления. Это опасно.
— Что же ты намерен делать?
— Во-первых, попробую в открытом море подгримировать корабль так, чтобы его не узнали. А во-вторых, отправлюсь в Соединенные Штаты и попытаюсь продать его. В моих интересах тянуть время, пока обо мне забудут. Понимаешь?
— Ты покидаешь родину?
— Разве для моряка море не родина?
— А что же будет со мной?
— Завтра на рейде в Беленеnote 417 будет стоять французский теплоход. Вы пересядете на него: Жан-Мари, Беник, Ивон и ты. Ну, разумеется, заберете с собой и золото. Я уже отдал распоряжение, чтобы изготовили подходящие ящики.
— Прежде всего, я должен разделить его между теми, кто был со мной там.
— Каждый должен получить столько, сколько он на самом деле заработал.
— Конечно.
— В таком случае дай каждому по пять тысяч франков и десять тысяч капитану.
— Этого мало. Кроме того, я сам без копейки.
— Да у тебя же есть сто тысяч по векселю!
— И правда! Я и позабыл.
— Я знаю в Белене одного француза, который займется твоим документом.
— Отлично! Но только одно условие: себе я оставлю десять тысяч франков на поездку и на непредвиденные расходы. Остальное получат мои компаньоны.
— Ты хочешь сказать — девять из них. Ведь остальные трое уедут с тобой.
— Да! Именно девять.
— Послушай! Позволь мне этим заняться. Я считаю: вместо пяти положим каждому по восемь тысяч. Матросов восемь. Стало быть, получается шестьдесят четыре тысячи. Шестнадцать тысяч — капитану Корсону. Всего восемьдесят тысяч франков. Себе возьми двадцать тысяч. Кто знает, что может случиться в дороге! Теперь слушай внимательно: завтра француз, о котором я тебе говорил, придет, чтобы забрать тебя и твоих друзей с собой. Он берет на себя все формальности, связанные с вашим отъездом. Ни одна живая душа не должна знать, что вы имеете хоть малейшее отношение к «Аврааму Линкольну». Когда прибудешь во Францию, напиши мне до востребования в Нью-Йорк.
ГЛАВА 15
Кому, кому, а жителям приморских городов Франции не привыкать к портовой сутолоке. Но и их привел бы в изумление вид порта в Гавре. Бог весть откуда прибывают суда под флагами, каких, кажется, и вовсе не существует.
Судно останавливается, ему дают номер, на мачте взвивается сигнальный флажок. Сотни телеграмм летят во все концы. Первыми в порт прибегают судовладельцы, торговые посредники, купцы. А вслед за ними мол и причал заполняют толпы зевак.
Вот появляется одномачтовая яхта. Она доставляет лоцманаnote 418. Ему предстоит провести судно в порт. Санитарный патруль тут как тут. И снова с судна докладывают: название, страна, порт приписки.
Этот пароход называется «Виль-де-Рио», он принадлежит французской ассоциацииnote 419 грузовладельцев.
Огромных размеров судно прибыло из Белена. Оно находилось в плавании двадцать два дня.
Корабль, рассекая волны, появился на горизонте. Он растет, приближается. Вот уже и цвета национального флага можно разглядеть на мачте. Судно, словно живое существо, переводя дыхание после долгого и трудного похода, замедляет наконец ход, плывет все тише и тише, поднимает сигнальный флажок, зажигает сигнальные огни и величественно заходит на рейд.
Пассажиры спешат на палубу. Они смущены, взволнованы, дыхание их прерывается, глаза полны слез. Они счастливы, им не терпится ступить на родную землю.
Пройдет еще несколько минут, и корабль окончательно остановится, бросит якорь и замрет. Этот докnote 420 принадлежит французской компании. Матросы спускают на причал трапnote 421. Пассажиры вереницей сходят на землю.
Крепкие рукопожатия, поцелуи, радостные восклицания. Людское море в мгновение ока заполняет набережную. Радуясь, словно дети, недавние путешественники разбегаются кто куда по всему городу, даже не захватив багаж. Нет сил оставаться в порту еще хоть минуту. Домой! С багажом успеется.
Однако корабль покинули не все. Одна из кают первого класса, расположенная у кормы, ближе к апартаментамnote 422 капитана, наглухо закрыта. Матросы говорят, что в ней разместились четверо пассажиров. Но вот что странно: наружу всегда выходят только трое. Два коренастых, бывалых матроса и юноша, почти мальчик.
Четвертого никто не видел. Они сели на пароход ночью. Таинственный пассажир все время находится в каюте и не кажет носа.
Напрасно любопытные первое время пытались разузнать хоть что-нибудь о нем, раскрыть инкогнитоnote 423. Напрасно заговаривали с моряками.
Любезность, лесть, ликеры на все вкусы. Ничего не помогало. Матросы упорно молчали. На любезности отвечали любезностями, на лесть — обычными морскими шуточками. Если им предлагали выпить за компанию, пили в свое удовольствие, но платили всегда сами. Видно было, что эти ребята не прочь гульнуть, но себя не забывают.