Во всяком случае, ни на один из известных звуков, встречающихся в природе, этот протяжный звук не походил. Источник был никому не известен.
Ивон, тихо притулившийся к шершавой каменистой стене, вдруг заметил, что сверху то здесь, то там падает гравий. Вопреки обычной выдержке он не смог сдержать крика. Юнга почувствовал под рукой что-то холодное и влажное. Товарищи невольно отпрянули, решив, что мальчик дотронулся до змеи или жабы.
Дождь все еще лил стеной, но небо, казалось, светлеет и буря утихает.
— Ивон, дорогой мой, с тобой все в порядке? — встревожился Беник.
Слова боцмана нарушили тревожное молчание, наступившее с той поры, как разразилась буря. Мужчины почему-то схватились за оружие и приготовились встретить любую опасность достойно.
— Я не знаю, дядя… — отвечал мальчик, — там в темноте что-то шевелится, смотрите!
Боцман поднял саблю и приготовился нанести сильный удар по невидимому противнику. В эту секунду он походил на сказочного богатыря.
Что-то маленькое, коричневое, неопределенной формы подскочило у ног мальчугана и громко зарычало. Вслед за тем послышалось неистовое, радостное, ласковое повизгивание.
— Остановитесь, дядя!.. Стойте! — что есть мочи завопил юнга, обнимая обеими руками какое-то существо, которое виляло хвостом и облизывало ему лицо.
— Что случилось, малыш? Кто это?
— Уаруку! Дядя, это Уаруку!
— Пес Генипы?
— Он самый!
Услыхав свое имя, собака еще сильнее взвизгнула, подпрыгнула, снова завертелась вокруг Ивона, ластясь и прикусывая его руку. Затем Уаруку подбежал к Бенику и, подняв на него умные, добрые глаза, лизнул в лицо. Получив порцию ласк от боцмана, пес кинулся к Жану-Мари, а потом и к Феликсу. Виляя хвостом и заливисто лая, Уаруку вернулся к Ивону.
— Собака узнала нас, — сказал Беник нежно.
— Но если собака здесь, — заключил Обертен, — то где-то неподалеку должен быть и хозяин.
— Такое впечатление, что пес явился из-под земли.
— Тем более что я наткнулся на его мокрый нос, приняв за змею, — подтвердил Ивон. — Надо найти Генипу во что бы то ни стало. Хорошо, что у нас есть инструменты.
Тем временем остальные члены команды, поначалу опешившие от неожиданности, пришли в себя и, обрадованные удивительной встречей, с энтузиазмом принялись за раскопки.
Не обращая внимания на холод и проливной дождь, не оставивший на них сухой нитки, моряки кирками и лопатами просто вгрызались в землю.
Уаруку будто бы понял, чего они хотят. Он подбежал к отверстию, из которого появился, поскреб лапами землю, засунул нос в дыру, напоминавшую вход в лисью нору, и вдруг с громким лаем исчез в ней.
Понемногу лай удалялся, ослабевал. Вскоре его и совсем уже не было слышно.
— Черт побери! — сказал Жан-Мари. — Не кажется ли вам, что пес ведет себя более чем странно.
— Он подает нам знак, что нужно следовать за ним. Не так ли, матрос? — обратился к Жану-Мари Ивон.
— Не сомневаюсь в этом, малыш.
— Уверен, что наш бедный друг Генипа где-то там, внизу.
— Это плохо. Чертов утес тверже и прочнее, чем сталь.
— Нам понадобится много часов, чтобы разрыть нору хоть немножечко.
— Да уж! Ничего не скажешь! Сюда разве что ласкаnote 383 пролезет.
— Не унывать, друзья, не унывать! — вмешался Артур Ларош. — Пусть хоть голова пролезет, а там, я вам обещаю, дело пойдет.
— Послушай-ка, мой дорогой, — сказал Феликс, — тысяча франковnote 384, если ты ухитришься пробраться в гротnote 385.
— Ради вашего удовольствия все что угодно, месье. Если вы так хотите…
— Я тоже пойду с рулевым, — вызвался американец Джим.
— Хорошо, у тебя достаточно тонкая кость. Должно получиться.
— А я, — забеспокоился Ивон, — неужели я шире в плечах, чем вы двое? Решено! Идем втроем: Артур, Джим и я. Я иду первым.
— Только после меня! Я старше тебя, и, если нарвемся на что-либо, первый удар по праву должен принять на себя я. Знаю, ты молодец. Но в этом случае, понимаешь, нужна хватка. Смотри-ка: собака возвращается! Похоже, что с ее хозяином и правда что-то стряслось.
Возвратившийся Уаруку действительно жалобно скулил, как будто говорил: медлить нельзя.
— Нечего и думать! Пес просит о помощи.
После оперативного совещания Жан-Мари, Беник и нормандец Бертран — самые сильные в отряде — совершили невозможное. Взяв топор, Беник подсунул его под огромный камень и как рычагом начал раскачивать.
— Помоги мне, Геркулес! Лезь туда. Я подтолкну, а ты подхватывай!
Нормандец уперся своей мощной спиной в глыбу так, что кости чуть не затрещали, можно было увидеть, как напрягся каждый мускул. Вдруг камень подался и отодвинулся в сторону. Беник, тяжело дыша, расправил плечи.
— Ура! — вскричал янки, увидев ход величиной примерно с печную топку.
— Ничего не сломал, Бертран?..
— Не больно? — бросились к нему одновременно капитан и боцман.
— Ничего! Все в порядке, — отвечал силач, отбрасывая от входа небольшие валуны.
— Прекрасно! Теперь вперед! — провозгласил Артур и собрался уже войти в пещеру.
— Не так прытко, парень, — остановил его капитан Корсон, — нам нужно хоть немного света. А вдруг попадем в какую-нибудь яму!
— Но, капитан, легко сказать — свет. А где его взять?
— Вам нужен свет?.. Сию секунду, — вмешался Жан-Мари.
— Ну да! Ты, наверное, хочешь сказать, что твои ясные глаза осветят нам путь.
— Замолчи, болтун несносный! Ты треплешься за двоих, но твое счастье — работаешь за четверых.
Жан-Мари порылся в вещах и вытащил фи гиль.
— Есть у кого-нибудь сухая рубашка?
— У меня сухая, — ответил Ивон, — я ведь все время сидел под навесом.
— Оторви рукав… Хорошо! Теперь возьми нож и изрежь материю как следует.
Пока Ивон потрошил рукав, Жан-Мари взял патрон, зубами вытащил из него пулю, высыпал порох на истерзанный рукав, протянутый ему мальчиком, рядом укрепил фитиль и поджег его с другой стороны. Огонь быстро добежал до пороха, и тряпка загорелась. Отставной сержант оторвал кусок от брезента, свернул его в длинную трубку и поднес к огню. Гудрон воспламенился, сверкнул и загорелся красноватым огнем. Этого было вполне достаточно, чтобы осветить грот.
— Огня хватит на десять минут, — сообщил бретонец, — нам нужно наделать полдюжины таких факелов. Ну, друзья мои, а теперь, кто пойдет первым?
— Я, — тихо отозвался Феликс, взяв из рук Жана-Мари самодельный факел.
Парижанин решительно вступил в темноту пещеры, из глубины которой раздавался нетерпеливый лай собаки. Его спутники с револьверами в руках и саблями наголо последовали за ним, тихо ступая след в след и не произнося ни слова.
Ход расширялся и привел в просторный грот. Даже стен не было видно. Тринадцать человек шли по мельчайшему песку, скрадывавшему шорох шагов. В тишине без конца слышался лай собаки. Уаруку бежал где-то впереди.
Долго петляли и в конце концов вышли к небольшому возвышению. Там среди множества отбросов Феликс заметил совершенно голого человека. Худой, изможденный мужчина лежал ничком. Он поднял на вошедших затуманенный взор.
— Генипа! Мой бедный друг! Боже! В каком ты состоянии! — вскричал Феликс, узнав в этом полумертвом существе Знатока кураре.
— А! Хозяин… — прошептал индеец умирающим голосом. — Ты пришел слишком поздно!
ГЛАВА 10
Note383
Ласка — хищник из породы хорьковых с очень вытянутым, тонким телом и короткими ногами.