Обогнув мыс, вдававшийся в океан не менее чем на две сотни метров, Андрей посмотрел в северном направлении. До самого горизонта слева зеленели заросли, посередине слепила глаза белая песчаная полоса, справа — поблёскивала лёгкая зыбь океана…
Засек время и отправился вдоль кромки берега в надежде обнаружить заливчик, достаточный, чтобы на нём можно было приводниться. Но минуло больше часа, позади осталось не менее пяти километров, а ни бухточки не попалось, ни конца острову видно не было. Значит, пошли на риск, и их парашюты опустились на джунгли. И произошло это в самом начале. Надо вернуться, произвести несколько выстрелов: остался кто в живых — откликнутся. У них два пистолета, а стрельнуть даже Марта сумеет.
Но на выстрелы, увы, никто не обозвался…
Расстроенный и порядком уставший, вернулся к ожидавшим его в холодке помощникам. Те смотрели вопросительно, но спросить, где и почему он так долго отсутствовал, ещё не умели. А ему стоило больших усилий не показать, что крайне расстроен. Утолил первым делом жажду, разделся, чтобы просохла мокрая, как после дождя, одежда. Надев сухие, из парашюта, трусы, решил заодно приодеть хотя бы этих ребят. Запасные были все одного размера и фасона, но вместо резинок имели сбоку глубокий разрез, застёгивавшийся на пуговицы. Показал, как надо сделать, чтобы обновка держалась и не спадала. Одёжка всем пришлась по вкусу, но воспринята была не более чем украшение, к тому же хорошо защищавшее чувствительные места от колючих растений. При этом бахромчатые юбки бы— ли нацеплены поверх.
Подкрепились дынями, имеющими похвальное свойство утолять голод и создавать ощущение сытости. Ама Сю успела наиграться с зеркалом, и Андрей вернул его в чемодан. Парни в его отсутствие не сидели сложа руки, а с помощью ножа-мачете срубили десятка полтора бамбучин, годных для изготовления копий. Из них соорудили носилки, куда помес— тили парашют, чемодан и канистру.
В селении Андрею уже начали готовить сюрприз: рядом с вигвамом Светлой Луны мужчины несмотря на жару сооружали ещё более просторное жилище. Вокруг стройной пальмы устанавливался частокол из врытых в землю бамбуковых жердей, заготовленных ранее. Траншейку для него глубиной в колено отрывали с помощью костяных лопаток, а сами жердины обрабатывались острыми гранями камней.
Встретив вернувшихся, вождь дал понять, что вигвам возводится для гостя. Скрещенными на груди руками Андрей поблагодарил за честь, а вернувшись на временную квартиру и достав секач и топорик, показал, как ими пользоваться: несколькими ударами перерубив жердь толщиной в руку. Новый тип инструмента сперва обошёл строителей в качестве чуда— юда, вызвав всеобщее восхищение, затем уже был опробован в деле, которое пошло гораздо спорей.
Новый вигвам готов был через трое суток и получился по-своему красивый: густо оплетён свежими лианами, под зонтиком из пальмовых листьев, а снаружи выглядел не хуже, чем у шамана и вождя. Внутри, правда, перегородок не было, но зато имелись два широких топчана со столом между ними, а также полки на уровне головы, куда уместилось всё андреево имущество. К убранству топчанов — их застелили свежеизготовленными мягкими матами — он добавил подушку и натянул полог: днём надоедали мухи, а ночами, при тихой погоде, доставали комары.
Уже за первую неделю он во многом преуспел и, самое главное, научился кое-как изъясняться на здешнем языке. Один из блокнотов почти весь был исписан их словами и фразами в переводе на русский. Одновременно с освоением здешнего тарабарского ему открывались многие стороны быта островитян. Узнал, что причина неустроенности, сразу же бросившаяся в глаза, была не в лености или неумении ничего делать. Племя лишь недавно осело в этих местах, а до этого многие годы обитало на берегу «круглой воды», то есть озера, находящегося далеко отсюда. «Может, потому их и не «открыли» до сих пор исследователи, не пожелав углубляться в дикие джунгли?»— подумалось ему. Он узнал также, что покинули они обжитые края, опасаясь набегов неких «одноухих», время от времени переплывавших озеро на брёвнах с балансиром (о пирогах здесь ещё понятия не имели). Мало того, что эти разбойники совершали убийства, учиняли грабёж и погромы, — в последний раз они ещё и увели молодых женщин и девочек на выданье, от четырнадцати лет и старше. Чтобы избавиться раз и навсегда от подобных несчастий, вождь решил увести людей от тех мест подальше и поискать для становища новое. Посчитав количество лун, отмеченных вождём в виде насечек, и разделив их на двенадцать, Андрей определил, что случилось это года два назад.
С появлением ещё одного ножа и топорика, благодаря достижениям ушедшей далеко вперёд цивилизации белых, носителем которой стал «посланец неба», по мере освоения им местного языка, в жизни здешних обитателей появилось немало перемен. Костяные ножи, бамбуковые кинжалы и копья с костяными наконечниками теперь у охотников всегда были острыми. Охотничий арсенал пополнился луками и стрелами, быстро освоенными и полюбившимися. Пользовались этим видом оружия для добывания мяса: охотились на обезьян, птиц и крупных рыб. Кроме того, рыбу научились ловить удочками, а затем и кубышками. Мясо стали употреблять подсоленным в океанской воде, которую приносили в канистре. Словом, жизнь потекла веселей, радуя и хозяев, и «небесного» умельца, то и дело удивлявшего своей изобретательностью. Каких-либо неприятных приключений или событий не случалось: за две с небольшим недели лишь однажды пришлось пережить несколько тревожных минут, когда ни с того ни с сего налетел вдруг тропический ливень с грозой. А было это так.
Около полудня на остров с запада стали наползать массивные, со свинцово-фиолетовым оттенком, зловещие тучи. Оттуда слышались глухие раскаты, в воздухе запахло грозой. Разбредшиеся было по разным делам мужчины собрались у хижин и с тревогой поглядывали на приближающуюся серую дождевую стену, заполнившую пространство от туч до земли. Малышня в страхе попряталась, подростки жались к ногам старших, пока враз налетевший шквалистый ветер не загнал всех под крыши. Крепчая, порывы разметали мусор, пепел и пыль, гнули траву и кустарники, лохматили листья пальм. Селение стремительно погрузилось во тьму, и разразился ливень: хлестнули, как из ведра, тугие струи воды…
Казалось, вверху с треском сшибались не насыщенные влагой и электричеством дождевые массы, а гигантские каменные глыбы. Всполохи молний беспрерывно вспарывали черноту неба. Представлялось, что там рвались тяжелые бомбы, грохот которых Андрею доводилось слышать на Родине. Эта гроза не шла ни в какое сравнение с кубанскими!
Треск от электрических разрядов стоял настолько оглушительный, что укрывшиеся в андреевом вигваме постоянные его спутники сидели с зажатыми ушами. Промежутки между вспышкой и треском не превышали порой двух-трёх секунд, и Андрею пришло в голову, что всех их запросто может поразить молния. Ведь известно: в грозу нельзя находиться под высоким деревом, а тут мало того, что вигвам находится выше уровня океана, так из него ещё торчит эта едва ли не двадцатиметровая пальма. Она, конешно, прибавляет устой-чивости — к ней крепится крыша, но сейчас является и громоотводом, притягивающим молнии. Вспомнились попадавшиеся не раз усохшие до срока деревья, растрощённые сверху донизу, — верняк ставшие жертвой гроз. Надо немедленно покинуть вигвам!
— Ама Сю, — оторвав её ладошку от уха, приказал он девчонке, — скорее беги к отцу! Скажи от моего имени, пусть он и все, кто с ним, срочно покинут вигвам и переждут ливень в постройке, где сложены копья и дубины. Иначе может случиться беда: духи нашлют огонь и всех лишат жизни. Ты поняла?
Замба хотел её проводить, но Андрей придержал:
— А ты пробеги по всем вигвамам и передай: пусть тоже укроются от небесной воды в подсобках без деревьев в крыше. А то злые духи спустятся с неба и сделают большой костёр. Так, скажи, велел Посланец неба, то есть я, а нас найдёшь вон в том шалаше.