По рукам!
Выбранный нами дом оказался не только просторнее, но и из числа старых знакомцев. Дэвид, мой соавтор, и Диана решили, что им пора осесть в Коннектикуте, поэтому мы переехали в их дом. Нортон явно оценил удобство подобного переселения, поскольку он давно успел изучить, как добраться до дома из любой точки острова. Единственное, что его не устраивало на новом месте, — одна голубая сойка, обитавшая поблизости. Эта птица души не чаяла в моем коте — постоянно летала вокруг него, громко дразнила, а иногда пикировала и клевала Нортона в голову. Как же он ненавидел ее! Я пытался объяснить ему, что он кот, а коту ничего не стоит одолеть пернатую нахалку, тем более один на один, но мои зажигательные речи не возымели действия. Голубая сойка совершенно запугала Нортона.
Мои первоначальные ожидания, связанные с переездом, полностью оправдались. Более просторный дом выглядел приятной роскошью. Мы с Нормом играли в теннис. Я научился готовить отличную курицу гриль, а Норм оказался самым лучшим укладчиком посуды в посудомоечную машину. Похоже, он мог запихнуть туда часть дома, в том числе диван из гостиной. Правда, к людям мне пришлось привыкать.
Уже четыре года я проводил лето в Фейр-Харборе. И ни с кем близко не познакомился, кроме двух ребят, управляющих супермаркетом, леди «Роккетс» и оправданием моей лени — компании, которая собиралась посудачить за чашечкой кофе. Все объяснялось тем, как вы уже, наверное, догадались, что я приветствую новые отношения с тем же радушием, с каким в XVIII веке принимали прокаженных. В отличие от меня Норму хватило провести на Файер-Айленде полторы минуты, чтобы познакомиться с каждым жителем общины, большинством их постоянных гостей и узнать об их увлечениях. Прогулка с ним всегда производила на меня ошеломляющее впечатление. Он был настолько популярен, что я прозвал его Мэром, точнее Мэром Фейр-Харбора. И он вполне естественно смотрелся в роли этакого пляжного Эда Коха.[25]
— Привет, Норм! Как ты?
Я никак не мог привыкнуть к тому, что практически незнакомые люди останавливались и запросто хлопали его по спине. Женщины стаями кружились вокруг него. Так получилось, что Норм являлся ведущим сценаристом программы «Улица Сезам», которая не только была самой лучшей в мире, но и подразумевала, что женщины будут автоматически воспринимать его как умного, эмоционального и веселого человека. И он действительно был таким, хотя если вы однажды с ним встретитесь, спросите, что той ночью он делал на крыльце с биноклем?
— Норм, прошлой ночью ты был неподражаем! Сегодня пойдешь отрываться в клубе?
Я даже остановился и спросил, где, черт побери, они нашли клуб в Фейр-Харборе. Норм сообщил, что в 11 часов вечера ресторан превращается в клуб. Я поинтересовался, когда они стали это делать, неделю или две назад?
— Нет, — ответил Норм, — четыре года назад.
Ну хорошо. Летом мне сложно побороть себя и не уснуть после десяти вечера. Однако был один парень, который всегда и везде поспевал. Это был хорошо вам знакомый жизнерадостный вислоухий шотландец. Обычно, когда я отправлялся с Нормом на теннисный корт, в магазин или к заливу, кот всегда следовал за мной по пятам. И вы не поверите, сколько людей его знало. Казалось, каждый второй прохожий сначала здоровался с Нормом, потом тепло приветствовал Нортона — назвав его по имени, — после чего озадаченно смотрел на меня, словно говоря: «Хм, этот парень кого-то мне напоминает. А может, и нет».
Иногда я сам заводил разговор и спрашивал, откуда они знают моего кота. Обычно мне отвечали:
— Он часто приходит пообщаться с нами.
Когда люди обращались непосредственно ко мне, то, как правило, я слышал:
— А вы тот парень, о котором нам рассказывал Норм? Это правда, что вы отказываетесь даже сойти с крыльца?
Но больше всего мне нравилось:
— О, вы папочка Нортона!
И только когда количество людей, знакомых с Нортоном, заметно увеличилось, я неожиданно сообразил, что кот никогда не носил медальон со своим именем. А это означало, что они не могли узнать его имя иначе, как поговорив с ним, когда он забегал к ним в гости.
Я решил не развивать эту мысль дальше, опасаясь за свой рассудок.