— Но здесь не только бабочки! — заметил Джон Уикем. — Вот и жук с ними в компании.
— Да… но больше всего тут бабочек рода Colias, — ответил молодой человек.
— Опишите этот феномен, — посоветовал капитан.
— Обязательно! — сказал Дарвин, ибо это был он, а корабль назывался «Бигль», а командовал им славный моряк Роберт Фиц-Рой.
А бабочки?
А бабочки, удивившие команду «Бигля», были желтушки, близкие к тем, что часто летают в окрестностях Ленинграда.
Стремление образовывать рои свойственно не только им, но и репейницам. Не потому ли они и сумели расселиться чуть ли не по всему земному шару?
Чаще всего у нас встречается луговая желтушка. У нее желтые с черными краями крылья, окруженные красной бахромкой. Голова и грудь одеты серовато-розовым пухом, а на исподе задних крыльев имеется серебристое пятно, похожее на широкую восьмерку. И когда я вижу бабочку-желтушку, то всегда вспоминаю случай с Дарвином у берегов Южной Америки сто двадцать с лишним лет назад.
Волнянки
Стоял один из вечеров середины июля, когда городская духота кажется особенно нестерпимой.
Небо затягивалось синими тучами.
Возвращаясь домой с работы, я пошел вдоль берега Невы. Обычно пустынная набережная у Фарфорового завода была заполнена гуляющими. Жара выгнала из квартир даже заядлых домоседов. Только-только отошли белые ночи. С грохотом катились трамваи, мчались автобусы, оставляя позади тяжелый запах бензина. В саду играла музыка — там танцевали…
И, не обращая внимания на весь этот шум, свет, тесноту и движение, тысячи белых существ, похожих на комочки плотно сбитого пуха и ваты, продолжали свою игру вокруг старых развесистых тополей. Вверх — вниз, вверх — вниз…
— Массовый лёт! — угрюмо сказал высокий мужчина, стоящий у парапета.
Я подошел к нему и узнал знакомого техника по озеленению. Мы поздоровались.
— Говорил начальству, что нужно повторно обработать деревья гексохлораном, — не поверили. И вот результат, — сердито говорил он. — Не примешь мер, так в будущем году гусеницы ни листика не оставят, подлые!
Сказав это, он резко взмахнул рукой, поймал бабочку и, с силой бросив ее на землю, раздавил каблуком.
Я тоже поймал бабочку. По тельцу, облепленному белым пухом, по полупрозрачным серебристым крыльям тотчас узнал ивовую волнянку.
— Где-то читал, что в жизни насекомых, — сказал техник, — бывают периоды массового размножения какого-либо вида. Есть даже такой термин: «волна жизни». Вот и этих бабочек подняла на гребень «волна жизни». Наверно, условия для развития гусениц были особенно хорошими в этом году…
Темнело. Приближалась гроза. Уже погромыхивало. Казалось, что пахучий воздух насыщен сухой пыльцой волнянок — даже в горле першило.
— Что ж, и с «волной» справимся, — заметил я.
— И гроза поможет, — ответил техник, прощаясь.
Упали первые тяжелые капли. Я поспешил домой. Едва вошел в квартиру, как зашумела непогода, ударил гром, рванул ветер и хлынул косой дождь.
…А утро было свежее, ясное и тихое. На примятых газонах, на гравийных дорожках — везде лежали волнянки, побитые грозой. Иные плавали в лужах, иные были втоптаны в грязь прохожими. Ливень смыл с них пыльцу, и крылышки стали совсем прозрачными.
Здорово потрепала их буря. Пожалуй, что и «волна жизни» пошла на спад.
«Уж не потому ли, — думал я, — что появляются они волнами, русский народ назвал их волнянками?..» Мне не было жалко побитых грозой волнянок.
Я любовался высокими, посвежевшими, словно помолодевшими деревьями и пил полной грудью сладкий чуть терпкий запах тополиных листьев.
Адмирал и павлиний глаз
Есть в осени первоначальной Короткая, но дивная пора:
Прозрачный воздух, день хрустальный, И лучезарны вечера…
Мое собрание бабочек размещено в десяти ящиках. С первого взгляда привлекает внимание ящик, на котором наклеена этикетка: «нимфалиды».
Действительно, здесь собраны самые яркие, самые пестрые бабочки. Не один раз мои знакомые, увидя этот ящик, говорили мне: «Сразу же видно, что эти бабочки привезены вами из далеких путешествий. Ведь у нас не летают такие красивые!..»
Немалого труда стоит мне разубедить их, объяснить, что красивейшие бабочки из семейства нимфалид, а именно адмирал и павлиний глаз, совсем не редкость на севере. И более того, — что адмиралы летают нередко в самом Ленинграде. Например, в аллеях на Каменном острове они всегда кружатся над клумбами в ясные дни «осени первоначальной».