— Ничего страшного! Надобно тебе показать свой опыт и искусство в любовных делах, отыщи безопасное местечко и приступай, это ведь твой сад, а мы будем вас охранять, на страже стоять.
Они воротились за девицей, уговорили эту благородную лилию подарить юноше свое расположение, и она пошла к влюбленному, выступая словно пава, покачивая станом, как кипарис. При виде ее юноша потерял самообладание, он ухватился за цепи ее кос и торопливо повел ее в дальний угол сада, где под кустами жасмина была вырыта укромная пещера. Усыпанные благоуханными цветами ветки, словно занавес, закрывали вход, влюбленные проникли через эту живую завесу, и юноша не стал долго медлить, поспешно распахнул одежду красавицы, сминая преграды, уверенно пошел на приступ. Чуть было не овладел он прекрасной, но так измыслил крутой небосвод, что в той пещере нашли себе приют несколько лисиц, готовившихся к ночной охоте. А волк, господин тех мест, заприметив их, решил расправиться с дерзкими. Он подобрался к ним и давай их рвать и кусать. Лисы с громким лаем и воем в ужасе бросились к выходу, — прямо через влюбленную парочку, волк за ними, топот, пыль, шум… Отскочили те друг от друга, разбежались, а подруги настойчивые тут как тут: ухватились за бедняжку-певицу, упрекают ее, корят, она-де всё это нарочно устроила, нрав свой гордый тешит, смеется над влюбленным и страданиями его. Их сердитые голоса донеслись до неудачливого воздыхателя, поспешил он к ним и увидел, что его милая вся в слезах, а те две упрямицы уже готовы поколотить ее. Он воскликнул:
— Остановитесь! Не троньте ее, ведь она ни в чем не виновата. Не злой дух нам помешал, а пречистый Господь удержал от греха, все препятствия перед нами воздвигало небо. Эта светлая душой дева достойна иной участи, а честный человек не пойдет путем греха, коли добродетель заступит ему дорогу. Что прошло, то прошло, а теперь я перед Богом обручаюсь с ней и заключу с нею законный брак.
Девушки были немало смущены, а потом склонились перед владельцем сада и молвили:
— Слава чистой совести, которая не дала свершиться дурному!
И когда из-за гор показалось сияющее солнце, хозяин быстрее ветра полетел назад в город, начал хлопоты о брачном договоре, заплатил щедрый выкуп и женился на красавице по всем правилам, вкусил счастье по закону и насладился незамутненным родником и непорочным жемчугом, белым, как жасмин, как серебро. Вот почему мы так любим и ценим белый цвет.
Царевна довела до конца свой рассказ, и Бахрам заключил ее в объятия, довольный и умиротворенный.
Происки и злодеяния коварного вазира
Итак, Бахрам проводил свои дни в неге и наслаждениях, переходил из одного дворца в другой, предавался любви и тешил разум удивительными историями, а о государственных делах почти и не вспоминал. Разве такое возможно? И намекнула ему судьба, что пора и честь знать: с приходом весны, когда пробудилась вся природа, зашевелились, ожили и враги царства, прежде всего могущественный хакан Чина. Он собрал войско и двинул его к иранским пределам, подошел уже к берегам Джейхуна*. Там заметили его полки иранские дозорные, тотчас отрядили гонца к шаху Бахраму. Когда тот прискакал к шаху и доложил, что ему было велено, Бахрам был неприятно поражен.
Он прервал пиры, отринул винную чашу (с той поры и до самой гибели своей он больше не выпил ни капли вина), стал раздумывать, как ему одолеть врага. Он говорил себе: «Главное средство против такой беды — войско и казна!» Обратил он взоры свои на дружину, на войско царское, — о горе, да там не осталось воинов, способных сражаться… В казну свою заглянул — пусто, сокровищ как не бывало. Что остается делать государю без рати и без денег?..
А все зло происходило от шахского вазира, который сменил прежнего помощника царского. Звался тот вазир Раст-Роушан, то есть «Истинно Светлый», а на деле он был самым настоящим дивом черным, закоренелым негодяем и низким корыстолюбцем. Бахрам-то в свое время его именем красивым прельстился, а душа того злонамеренного лицемера была черным-черна. Заступив на высокий государственный пост, он начал исподтишка прибирать к рукам власть и втихомолку грабить всех подряд: народ, шаха и державу. Страну и царя он разорял, сам богател, а честных слуг государевых с пути сбивал, вовлекал в свои грязные дела, а потом ими же и прикрывался. Так разогнал он войско, восстановил против шаха и его управителей всех людей в городе и на селе, нуждой безысходной их задушил, беззакониями и угрозами запугал. И когда Бахрам стал доискиваться, что да почему случилось, никто ему правды говорить не хотел, боялись. Но он чувствовал, что дело нечисто, томился заботами, размышлениями невеселыми. И однажды, чтобы хоть немного развеяться, поскакал по былому обычаю в степь, хотел облегчить душу на охоте.